Высокий, упитанный мужик, весь мокрый от пота, с потёкшей тушью и с взлохмаченной шевелюрой, ввалился в большую, светлую уборную. Наткнулся на своё отражение в гигантском зеркале, шарахнулся от ужаса в сторону. Огляделся диким взглядом, тихо взвыл и постукался головой о нежно-розовый кафель, которым были выложены стены.
Больно!!!
- К чёрту, - пробормотал мужик – На фиг, на фиг, на фиг!!!!!!!
Из коридора послышался шум. Мужчина воровато оглянулся и с непостижимой грацией и скоростью, несопоставимой с его комплекцией, метнулся в кабинку, взобрался с ногами на фаянсового друга и задвинул щеколду.
В уборную с громкими визгами и щебетом влетели две жутко размалёванные, растрёпанные девицы с плоскими формами, почти вывалившимися из карикатурно глубоких вырезов кофточек.
- Нету! – взвизгнула первая нимфетка – Его здесь нет!!
- Как это? А где он?
- Не знаю, - надула губки девчонка и игриво завопила – Милый! Котик огненный, где ты? Мы ждё-ём!!
- Вау, - впечатлилась её подружка – Классно сказала!
- Лады, пойдём дальше, а то без нас найдут, - скомандовала девчонка и уборная вновь опус- тела, только в воздухе остался запах резких, приторных духов, так что помещение стало похо- дить на газовую камеру.
Дверца в кабинку приоткрылась и оттуда выполз, поблескивая многочисленными бляшками и заклёпками, давешний мужик.
- Гос-споди, за что мне это, - пробормотал он, вытирая лоб. На руке отчётливо краснел свежий ожог – А ведь говорил папаша, говорил, зараза, чтоб я пошёл в художники…
Причиной загнанного взгляда и железобетонной уверенности, что «я больше этого не выдержу!!!», было, конечно, вульгарное переутомление, рано повзрослевшая дочь, исчезнувшая в неизвестном направлении подруга, творческий кризис и давешние наглые фанатки.
Стресс в общем. А Обладателем этого джентльменского набора был самый известный пироман-поэт-певец Германии Тиль Линдеманн, вокалист скандально известной группы «Раммштайн», в прошлом – какой-то туманный титул на чемпионате по плаванию и травма мышцы живота. Вообще-то этот человек славится железными нервами, но даже стальные тросы могут порваться. Тиль тяжко вздохнул, зачем-то потрогал холодный край фарфоровой раковины, раздумывая о том, как отреагируют нервные согруппники на заявление об отпуске… И тут совсем рядом с дверью послышалось уже знакомые повизгивания.
В мгновение ока расстояние до окна было преодолено. Тиль судорожно распахнул створку и высунулся в проём: сортир располагался на первом этаже, но окна были достаточно высоко. Колебания Тиля были полностью сметены звуком открывающейся двери.
Со стороны можно было наблюдать, как из окна вдруг выпала огромная фигура, с жутким бухом и сдавленными немецкими матюгами приземлившаяся в колючие заросли какого-то доисторического сорняка, который каким-то чудом оказался в сверх-аккуратной Германии. Куст затрещал, выпуская фигуру наружу. Тиль выдернул иглы из несчастного обожженного тела, покосился голубым глазом на восходящую луну и поковылял в расположенный совсем близко парк, сильно смахивающий на дикий лес. Линдеманну определённо надо было побыть одному, подумать о своей нелёгкой судьбе, принять решение удавиться (повеситься, отравиться, утопиться, зарезаться – нужное подчеркнуть), вспомнить вдруг о друзьях, прийти к робкому выводу, что всё не так уж плохо, и стать наконец вменяемой личностью. Для подобных действий как нельзя лучше подходил ночной лесопарк.
На землю уже опустились летние сумерки, тёплый воздух был наполнен неповторимым ароматом леса и земли, в небе, с одной стороны окрашенным заходом солнца в розово-оранжевые цвета, висела огромная яркая луна. Между деревьев залегли густые тени, казалось, что сейчас оттуда выйдет гномик или какой-нибудь говорящий волк. Тиль рассеяно наблюдал за этой красотой, начисто позабыв обо всех фанатках на свете. Да ладно, фанатки! Тоже мне, горе какое, можно подумать, никогда не было хуже. Помнишь, когда Пауль, весь бледный до синевы, слушал приговор врача о его матери, как потом сидел у тебя на диване, уставясь в стену немига- ющим взглядом? И ничего, пережили, приговор оказался ошибочным… А когда-то, давным- давно, Рихард попал в такую переделку, что до сих пор вздрагиваешь при воспоминании о ней? И ты, как ближайший друг, помогал, расхлёбывал, укрывал, убегал… И ничего, живы!..
Так, или примерно так, думал герр Линддеманн, шатаясь по вечернему парку. И он не заметил, как в тени между деревьями блеснули чёрные круглые глазки, как свет луны отразился от антрацитово - чёрной шерсти. Тиль успел услышать шорох травы, успел обернуться, прежде чем что-то напрыгнуло на него, сдавив голову тугим меховым мешком.
- А-А-А-УВВВ… ТЬФУ…А-А-А-ФФ-А… - попытался завопить Тиль, шатаясь от неожи- данного толчка. Шерсть лезла в нос, в глаза, в рот, она заполнила всё пространство, не оставив место для воздуха, острые коготки царапали голову, меховой мешок дёргался, извивался, вы- нуждая Тиля терять остатки равновесия. Немец пятился, пытаясь отодрать меховую душилку от головы, но тут под ногу подвернулся корень. Тиль запнулся и повалился навзничь, крепко приложившись головой.
Блеснул яркий свет и мир канул в душную, меховую тьму…

Тильхен пришёл в себя от жуткой боли в затылке. Кое-как пордрав глаза, он попытался сообразить, в каком времени и пространстве он вообще находится. Подсказок на эту тему было предостаточно, но все они навевали панический ужас и желание обратно хлопнуться в обморок. Сквозь окружающую полутьму немец узрел стены из земли, из которых торчали корни растений, похожие на конечности скелетов, пол устилала полусгнившая трава, а сам Тильхен, как король на троне, восседал на импровизированном стуле из замшелого пня и корявых ветках. Но когда Тиль понял, что за ним кто-то возится, усердно сопя и задевая руки мехом, ему стало по-настоящему страшно.
Меня расчленят на части! Меня разрежут бензопилой! Меня сейчас съест, чавкая и пуская кровавые слюни, жестокий людоед! На мне будут ставить опыты!!!!
- Пустите!!! – чудовищным шепотом просипел он и попытался вырваться. В запястья тут же вонзилась грубая, какая-то корявая верёвка. Тильхен взвыл и задёргался, используя весь свой центнер живого веса. И тут прямо перед его лицом возникла чья-то круглая мордочка с блестя- щими чёрными глазами и влажным носиком. Тиль от неожиданности отшатнулся на «спинку» «кресла». Мордочка придвинулась и старательно обнюхала оцепеневшего немца.
Это же… это же… медвежонок!!!
Да, точно, это просто маленький, безобидный медвежонок, где-то научившийся связывать людей, наверное, из цирка сбежал… Ничего страшного, он тебя не съест, а вот о его мамочке думать не буду, не буду, не буду…
Существо закончило обнюхивание и радостно заурчало, Тиль мог бы поклясться, что мохнатая морда заулыбалась! Потенциальный медвежонок, издав ряд нечленораздельных, восторженных звуков, вновь придвинулся, подняв передние лапы и алчно шевеля пальцами.
Медвежонок?! Это не медвежонок!!! У медвежонка не бывает пальцев и не бывает таких когтей!!!!!!!!!
- Нет!!!! Нет!!!! ПОМОГИ-ИТЕ! ЛЮ-У-УДИ!!! АААААААААААА!!! Уйди от меня, УЙДИ, тебе говорят!!!!!!!!!!!! НЕ-Е-Е-ЕТ!!!!!!!
Когти блеснули в миллиметре от лица. Тиль мысленно надрывно прощался с дочерьми, одногруппниками и продюсером Яковом, которым так и не успел сказать, как он их всех любит.
Когтистая лапа замахнулась, стала отчетливо видна острота когтей… Тиль стёк по «сиде- нию» вниз, перед глазами мелькнула вся жизнь, он уже видел свою кровь и внутренности на этих когтях, он уже видел свет в конце тоннеля…
Когти свистнули в воздухе, мгновенно отпоров блестящую, крепко нашитую на сценичес- кий костюм бляшку.
Оно не промахнулось, обречённо подумал Тиль. Оно растягивает удовольствие, будет медленно разрезать меня на кусочки, аккуратно снимая кожу, и кровь будет литься чёрным потоком на земляной пол, и я буду беспомощно вопить и дёргаться под бритвенными когтями, как в фильме «Техасская резня бензопилой»…
Лапа вновь замахнулась, мохнатая морда искривилась, чёрные глаза кровожадно блесну- ли…
…и тут вдруг темноту норы пронзил луч света, в открывшуюся дыру протиснулась худая рука в велосипедных перчатке, за ней всклокоченная рыжая голова с застрявшими в волосах еловых иголками и шишками. Рука тут же сграбастала существо за шкирку, голова заорала:
- Вот ты где!!! Убежал, ничего не сказал, мы тебя искали!!!
Несостоявшийся медвежонок рвался к своей жертве, но худая девчоночья рука крепко держала его за шкирку. Тут девчонка подняла глаза… и дёрнулась от неожиданности:
- Кого ты приволок?!!!!
Существо тут же вырвалось и прыгнуло на Тиля. Тот заорал, мотая головой и дёргаясь всем телом, девчонка что-то верещала, пытаясь оторвать мохнатого зверя от несчастного певца, зверь сопел и фыркал, кромсая в лапшу сценический костюм.
- Отпусти! – взревел Тиль, чуть ли не выдёргивая руки из суставов. Вдруг вместо очередной боли от врезавшейся в кожу верёвки Тиль ощутил непривычную свободу… и мощно полетел вперёд подобно ракете «земля-воздух». Зверь мявкнул, как заправский кот, юрко скользнул Тилю на спину и продолжил драть костюм.
Девчонка протиснулась-таки в нору и теперь металась по крохотному пространству за Тилем, пытаясь дотянуться до зверя и выкрикивая:
- Не бойтесь, не бойтесь, нюхлер ручной! Он не кусается!!! Умка, слезь!.. Стойте, не бойтесь! Умка, уйди! Иди сюда!.. Да остановитесь вы!!!
Тиль, как сильно надутый шарик, который отпустили в свободный полёт без нитки на клапане, носился по норе, ударяясь о земляные стены. Зверь сохранял завидное равновесие и продолжал уродовать костюм. Тиль в очередной раз налетел на стену, и вдруг ощутил дуновение свежего воздуха! Рука тут же стала протискиваться в дыру, Тиль бешено болтал ногами, словно собрался выиграть чемпионат мира по плаванью свободным стилем. Тело сжималось до нереальных размеров, пытаясь протиснуться в узкую дыру, в единственный путь на свободу из этого ада!..
Встревоженная коротко стриженная женщина, стоявшая у двух прислонённых к дереву велосипедах, с изумлением наблюдала картину, напоминавшую кадры из мультика про Винни-Пуха. Из дыры, почти скрытой залежами еловых веток, иголок и листьев, появилась жутко дёргающаяся волосатая ручища, следом вторая, потом всклокоченная черноволосая голова, потом из дыры стало буквально выжиматься упитанное волосатое тело со внушительными следами развитой мускулатуры, на котором болталась чёрная кожаная лапша. Женщина невольно попятилась, уронив на землю бутылку минеральной воды. Мужик наконец выбрался из дыры и, сохраняя на лице выражение жертвы из кровавого фильма ужаса, вскочил и бросился прочь от норы. Следом за ним тут же метнулась блестящая чёрная молния.
Лес огласился дикими воплями, а-ля «кого-то догнал маньяк ». Мужик, выдавая явно тренированной глоткой потрясающие рулады, пытался отодрать от себя нюхлера (а это был именно он), который явно был неравнодушен к тому, что осталось от Тиллева костюма.
Из дыры гораздо легче выбралась давешняя рыжая девчонка в бледно-голубой майке и прямых, на манер Клинта Иствуда, джинсах.
- Настя! – испуганно позвала женщина – Что это за псих? Что с Умкой?
- Да не знаю, мам, его Умон приволок, - растерянно ответила Настя, наблюдая за нареза- ющим круги Тилем.
- А давай его в психушку сдадим, - на полном серьёзе предложила мама Насти.
- MEIN GOTT!!! RETTE MISH, RE-E-E-ETTE!!!!
- Немец, что ли? – удивлённо пожала плечами Настя.
- Слушай, по-моему, я его где-то видела, - неуверенно предположила Элла (так звали женщину) и они переглянулись. Тут Настино лицо вытянулась, она дикими глазами глянула на Тиля и взвыла:
- Это же… Это же этот… Тиль! Линдеманн!!!! Ну, «Раммштайн»!!!!!
- Да не может быть, - усомнилась Элла – Что он у нас делает?
Настя покосилась на маячившие на фоне голубого неба горы и недоумённо нахмурилась:
- И правда, его что, Умон из Германии волок?
- Ну, ещё бы, у него на костюме блестяшки всякие… Слышь, а куда он делся?

Добавлено (2007-04-24, 8:27 Pm)
---------------------------------------------
Мать и дочь в ужасе обозрели пустую поляну и прислушались. Со стороны широкой, удобной тропинки неслись затихающие вопли.
Тиль нёсся по тропке, выжимая из уставшего тела все оставшиеся силёнки. Нюхлер не отставал, пулей летел за ним, пытаясь прыгнуть и уцепиться за шнурованный сапог. Тиль подпрыгивал, чтобы не дать сапог в обиду, и выделывал в воздухе потрясающие па, на зависть балеринам из Большого театра.
На полянке, стащив поваленные брёвна в четырёхугольник наподобие скамеек, располо- жилась компания мужиков с шашлыками, немногочисленными бутылками и закуской. Они радостно гомонили, разворачивали закусон и предвкушали праведный отдых от трудовой недели. Один из мужчин как раз разливал всем «горилку», воровато оглядываясь по сторонам, чтобы не проворонить появление жены и сынули. Прозрачная струя полилась в стакан, бутылка сдержанно блеснула на солнце… и тут из-за поворота вылетело нечто огромное, взъерошенное и явно психически нестабильное. Рука «разливалы» дрогнула, добрая половина содержимого ухнула в траву. Явление, чуть не сбив мужиков воздушной волной, скрылось с глаз. Мужик перевёл ошарашенный взгляд на полупустую бутылку, закатил тёмные глаза и истово заматерился на великом и могучем осетинском языке.
Послышался шорох листьев, из-за поворота вылетели два чёрно-серебристых, наворочен- ных велосипеда, на которых восседали Настя и Элла. Двухметровый, полный, наголо бритый мужчина с начальственным лицом, напоминающий увеличенную раз в пять, повзрослевшую и поменявшую пол Настю, изумлённо воскликнул:
- Элла!..
- Потом, Вадик, - отмахнулась жена, недвусмысленным взглядом указав на бутыли. Доча сделала сложный жест рукой, означавший «Мы сейчас догоним этого психа, заберём Умку, вернёмся и всё тебе объясним!»…
Мужчина нахмурился, мрачно блеснул чёрными глазами, вежливо попрощался с расстроен- ными мужиками и неспешно пошёл вслед за велосипедистками.
- Мам! Смотри, радуга! – восхищённо выдохнула Настя, налегая на педали.
- Ты осторожней, не перепрыгни её, - усмехнулась Элла, вглядываясь в просветы между деревьев. Обе тут же засмеялись, и мы пока можем только гадать, почему нельзя перепрыгивать радугу…

«Я спасён!» мелькнуло в голове у Тиля, когда он увидел поваленное изогнутое дерево. Под изгибом и землёй зияла дыра, и Тиль припустил к ней, разом забыв об усталости. Раздался лёгкий треск, на тропку за Тилем выскочил нюхлер. Немец плотоядно усмехнулся, нарочно сбросил скорость и даже согнул спину крючком, чтобы зверю было удобней прыгать. Возможно, читателю покажется странным, почему сильный, взрослый мужик убегает от зверька размером со среднюю дворняжку? Да очень просто: силой отделаться от нюхлера было невозможно. Зверёк обладал просто магической юркостью и быстротой, он ловко уворачивался от ударов и загре- бущих рук вокалиста «Раммштайн», и вновь принимался отдирать бляшки от костюма, попутно царапая бедолагу. Простое решение скинуть одежду… Что ж, для Тиля это было отнюдь не простое решение: ввиду активности шоу все застёжки (а их немерено) были на редкость вредными, трудно открывались или расстёгивались, так что снимать костюм (и даже то, что от него осталось) нужно было в спокойной обстановке и компании опытных костюмеров.
В общем, Тиль решил, что он спасён. При виде дыры под стволом у него родилась крово- жадная идея…
Наивный зверёк тут же прыгнул на подставленную спину. Тиль мгновенно прекратил изображать из себя парализованную черепаху и натурально ринулся к дыре. Зверёк, словно почувствовав что-то, тревожно запищал и заметался по широкой Тиллевой спине, спрыгивать с которой было подобно спрыгиванию с идущего полным ходом поезда. Деревья неслись мимо, ветер тонко выл в ушах, корявое бревно приближалось пугающе быстро…
Тиль прыгнул, распластавшись в воздухе. Тяжёлое тело ударилось о землю и реактивно понеслось к дыре, загребая валы листьев и веток.
Удар и ГО-О-О-ОЛ!!!!!!!!!!!!!!!
Тиль въехал прямо в дыру.
Мелькнул грубый ствол над головой, кора царапнула по голой коже, Тиль выпулился с другой стороны бревна… и полетел вниз! За бревном был обрыв. Сверкнуло что-то невероятно красивое, разноцветное, Тиль пролетел, задев сияющий воздушный поток…
Земля!!!
- Я же сказала, что упадёт, - констатировала Элла, наблюдая за раскорячившимся на земле Тилем. Девочка кинулась к немцу и помогла ему встать. Тиль покачивался, словно пьяный, и плохо соображал, кто он вообще такой.
- Э… Здрасти! Вы меня слышите? – громко произнесла Настя, покосившись на вершину обрыва. Наверху, над сияющим концом радуги, стоял нюхлер, виновато потирая лапкой поца- рапанную мордочку. Настя погрозила ему кулаком. Тиль слегка протрезвевшим взглядом по- глядел на девчонку, зачем-то достал шишку из её волос, и выдал сакраментальное:
- Где я?
Настины глаза стали размером с тарелки. Элла побледнела, отчётливо всхрюкнула и зажала рот руками, чтобы не расхохотаться.
- В чём дело? – обозлился немец, скрещивая исцарапанные руки на груди… Стоп, а почему под руками так мягко? Он, конечно, полный, но не до такой же степени! Тиль замер, боясь пошевелиться, чтобы, не дай Бог, этот кошмар оказался правдой. Кое-как отморозив руки, он ощупал свою грудь… Бюст!!! Размера третьего!!!
Взвизгнув, Тиль (или Тиллена?) судорожно зашарил руками по телу и лицу. Настя и Элла, красные, как огнетушители, топтались рядом, тараща глаза.
- О БОЖЕ! – прошептал Тиль, обнаружив отсутствие некоторых очень важных органов – Что… Где… ГДЕ???
Настя закашлялась, Элла сдавленно пробормотала:
- Радуга… Нельзя перепрыгивать через радугу… Пол поменяется…
- ?????????
- Солнце, - страшным театральным шёпотом выдала Настя, вытянув руку, как драматичес- кий актёр. Тиль рывком обернулся: на солнце неумолимо наплывала тучка, сияющая радуга, не- вероятно красивая разноцветная дорога, таяла. Со сдавленным криком смертельно раненого животного, Тиль кинулся наверх, в обход обрыва. Быстрей, быстрей! Ветки хлестали по лицу, под ноги то и дело попадались корни и острые камни. Наконец под ноги легла знакомая тропка, впереди замаячило знакомое бревно. Ноги тут же рванули к обрыву, мышцы рвались от напря- жения. Вот перед Тиллевым взглядом открылась поляна внизу, кроны деревьев совсем рядом, краем глаза он видел, как гаснет разноцветное сияние внизу…
Элла с Настей проворно отпрыгнули, и вовремя: на то место, где они стояли, приземлился Тиль.
Он… У него обратно…
Короче, приземлился он уже мужчиной.
А радуги уже не было…

- Так, и что с вами делать? – гадала Настя, наклоняясь к нюхлеру. Девочка взяла зверька за полные щёчки и потрясла его голову, приговаривая:
- Говорили тебе – прекрати воровать? Говорили? Говорили! А ты что?..
Зверёк невинно лупал чёрными глазками отчётливо урчал.
Да я с ума сошёл, подумал Тиль. Испугался этого… этого… этого енота! Теперь зверёк совсем не напоминал медведя. Мордочка была кошачья, только отличались округлые уши. Тело тоже почти кошачье, немного плотнее в кости. На передних лапках посверкивали когти и шевелились почти человеческие пальцы, но в общем зверёк был милый, особенно круглая мохнатая мордочка и чёрные блестящие глазки.
- Сейчас же верни Тилю его украшения, - строго велела девочка. Умка прижал лапки к гру- ди и отчётливо сказал:
- У-у, не-а.
- Верни!
- Неа!
- Верни!!
- Неа!
- Настя, надо его быстрее отправить, а то сейчас папа придёт и точно его в дурдом сдаст, - вмешалась Элла. Зверёк надулся, глаза горестно блеснули, но нюхлер всё же повернулся и на несколько секунд скрылся в зарослях деревьев. А когда вернулся, у него на лапках покачивался целая гора выдранных с мясом бляшек. Настя сунула бляшки Тилю и подхватила расстроенного зверька на руки. Тот тут же потянулся к лицу Тиля и начал облизывать лоб, измазанный блестящей краской с волос.
- А как мы вас отправим? – озадачилась Настя – Может, магической бандеролью?
- Нет, - подскочил Тиль – Только не бандеролью, у меня клаустрофобия!
- Ну, тогда можно выпить напиток Астерикса и Обеликса, помнишь, мам, они нам подари- ли? Пнуть вас сильно и вы полетите в Германию.
Тиль на всякий случай попятился.
- Нет, Настя, ты всё-таки дубина, - хмыкнула Элла. Она подошла к месту, где радуга упиралась концом в землю и принялась разрывать слой листьев и веток. Тиль, Настя и Умон в нетерпении наблюдали за её действиями. Элла порылась ещё немного и, наконец, с победным восклицанием выудила из кучи листьев… папаху!
- Наша папаха! – подскочила Настя – Как же так? Под концом радуги клад должен быть!
- Клады уже перевелись давно, - отмахнулась Элла - Теперь там только ценные потерянные вещи валяются.
- Жаль, - огорчились Настя с Умкой.
- Смотрите, - начала инструктаж Элла - Это волшебная папаха. Одеваете её, поворачиваете на голове и говорите «Папаха ты моя, волшебная папаха!»1 И она исполнит любое ваше желание.
Тиль недоверчиво взял грязный головной убор в руки. Это был своеобразный короткий цилиндр из овчины, со свалявшейся шерстью, в общем и целом эта деталь туалета не тянула на волшебный предмет.
- Давайте, надевайте, - подбодрила Настя. Нюхлер мяукнул и поскрёб папаху лапкой.
Тиль водрузил шляпу на голову и, чувствуя себя полным идиотом, повернул её и произнёс:
- Папаха ты моя, волшебная папаха, перенеси меня домой, в Германию!
Мгновение ничего не происходило. И вдруг мир завертелся, деревья, Настя, Элла и небо слились в одно цветное пятно. Тиль сообразил, что сжимает в руке горсть бляшек, и поспешно кинул их на землю: пусть нюхлер порадуется, в конце концов, он так самоотверженно за ними охотился!
Последнее, что он услышал, будучи на Кавказе, это счастливый вопль Умона…

Тиль уже давно рассказывал обрадованным друзьям, что с ним приключилось, когда Настя с Эллой вдруг переглянулись, и девочка озвучила общую мысль:
- Слушай, а как он нам папаху вернёт?

Рисунки у всех класс!Тока вот Tsilya, я все никак понять не могу, это тушь? Классно очень кончено!!!

Воть тут тож мои парачка рис.Как-то мне скучно было, одиноко, и рисунки с грустинкой получились)))

ДевочкА

МальчиК

Wir muessen leben bis wir sterben