часть 2

3. 30 ночи.
Когда Риха и Пауль шли по улице, Паулю резко захотелось что- нибудь выпить,
что-нибудь похавать, и вообще ему хотелось веселиться. И Пауль предложил:
- Рихард, дружище, я выпить хочу, а деньги я дома забыл
- Вот так всегда, когда мы куда-то выходим ты вечно что- нибудь забудешь -
сказал Риха.
- Риха! Ну пожалуйста, так выпить хочется, да и тебе тоже хочется, я точно
знаю- сказанул Пауль.
- Ладно, только не ной. -ответил Рихард.
Они зашли в ближайший супермаркет и накупили спиртного, ну и конечно же
жратвой припаслись. И теперь они решали где же это пить и есть. Пауль:
- Давай мы домой не пойдем, там наверняка пизделка, я не хочу чтобы мне
влетело от кого-нибудь.
- А ты, мать твою мелкий единоличник! Только о себе и думаешь. - обиженно
сказал Рихард.
- У меня идея! - прокричал на всю улицу Пауль - Пошли в подъезд, посидим
там как в юношеские годы.
Вдруг Рихард не удержался и начал громко хохотать.
- Ты чё Пауль, двинулся чтоли? В подъезде бухать? А если нас спалят? То жди
завтра новости на первой странице журнала " У Раммштайн поехала крыша".
- Ладно, пошли на скамейку, в беседку, вообщем пошли куда-нибудь, я выпить
хочу. - заныл Пауль.
- Хорошо пошли в беседку. - сказал Риха.
Пошли они в беседку, сидели пили, а когда всё выпили, Паулю надоело сидеть
на улице, и он захотел домой к остальным Раммам.
- Риииха, пшли дамоой. Я спаать хаачу.
- Неет! Я хочу в постель с какой- нидь черноволосой девушкой. - промямлил
Риха
- Зачем тебе это надо? Ты пьяный, ты запаришься с ней в постели.- сказал
Пауль - кстати а почему ты хочешь именно черноволосую, ведь есть красивые
блондиночки, брюнеточки?
- У шшшатенок ццицки ббольше.- промямлил Риха.
- Ладно, мне все равно у кого чё больше, мы идем домой- твердо решил
Пауль.
- Сволочь я тебе препомню!! - заорал Риха - Ладно пшли домой.

часть 3

5.00 утра.
Когда наши гуляки подошли к квартире, они решили не шуметь, и по тихому
открыли двери и включили свет, Пауль и Рихард сразу протрезвели. От
увиденного Рихард чуть не шлепнулся в обморок. Стол и люстра были разбиты,
везде наблевано, все разбросано, все разодрано, кароче дом вверх дном
перевернут.
- Что здесь произошло? Война чтоли началась ? - испуганным голосом спросил
Пауль.
Они прошли к спальням, и открыли дверь в комнату Тилля. Этот здоровый mann
спал смертельным сном. Они не стали его будить, и пошли дальше, в комнате
Олли не было ничего необычно, разве что сам Олли спал в позе лотоса. В
комнате Шная никого не было. Рихард и Пауль не нацйдя Шная и Флаке очень
испугались, и думали " Где же они?" Рихард вспомнил что перед уходом Флака
блевал в туалете. И они пошли туда. Зайдя в туалет они увидели очень
смешную картину. Шнай держат Флаку за волосы, который сидит в обнимку с
унитазом.
- Флака! Флака! Чё с тобой? Зачем столько пил? Я стою теперь и держу твои
волосы что ты их не заблевал? Скоро ты уже закончишь у меня уже руки
болят.
- Щас еще чуть-чуть выйдет и нормально бб.........- недоговорил Флака и
снова начал блевать.
Заметив ребят Шнай сказал:
- Ну и где мы шароёбимся? Мы тут так волновались за вас, вы когда уходите
предупреждайте! - рявкал Шнай - мы тут уже думали что без гитаристов
останемся.
- Да не ссы ты, со мной же ходит армреслер, он бы всем показал как к нам
лезть!- сказал Пауль. И вдруг почувствовал сильный удар, Рихард пнул друга
по заднице со словами:
- Я тебе не телохранитель, чтоб за тебя всех распинывать - крикнул Рихард -
единоличник сраный, все я ухожу спать! Если кто разбудит, убью, и не
заплачу.
- Ты всегда плачешь, даже если мышку увидешь - обиженно сказал Пауль, но
Риха его уже не слышал.
- Чего уставился? - грозно рявкнул Пауль на Шная.
- А ты чё разорался? Не хрен на мне злость свою срывать шмокодявка! Я же
тебя раздавлю и не заметишь.- промычал Шнай.
- Ладно, прости, я тоже спать пойду- сказал Полик- просто день не хороший
выдался. И он отправился в свою комнату, а Шнай остался с Флакой.
Проходя мимо комнаты Рихи, Пауль открыл дверь и увидел что Рихард спит,
подойдя к кровати, он с улыбкой на глазах поставил будильник на 8.00 утра.
Положил будильник рядом с ухом Рихи, вышел из комнаты, закрыл двери и
отправился спать.
А все что произошло утром, думаем вам рассказывать и не надо, была куча
отборного немецкого мата, в основном матерился Рихард Круспэ. А так они
погуляли на славу. Ждите продолжения....

PAUL: Скажи им, что бы заткнулись и по яйцам врежь! RICHARD: Ни в коем случае, Пауль! Плохо так поступать. Надо им просто объяснить, что мы тебе нравимся, и не слушай, что говорят другие.
TILL: Какой бред, Рихард. Мы оказываем наизамечательнейшее влияние!
(Тилл замолкает, чешет задницу, а потом обнюхивает пальцы)
PAUL: Я оказываю самое лучшее влияние. Про меня должны в журналах писать.
CHRISTOPH: Ja. В статье "Самые проблемные люди Германии"!
PAUL: Ну, зато у меня уши не такие большие!
CHRISTOPH: Ну все! (Кристоф вскакивает и вылетает за дверь)
TILL: ... По-моему у него это уже вошло в привычку.
FLAKE: Я наикрутейший!
PAUL: Флака, ты мудила. Мы тебя можем в любое время заменить на более хорошего клавишника!
FLAKE: Ты просто завидуешь, потому что я умею танцевать, как никто другой!
PAUL: (открывает рот, что бы возразить, но подумав немного, произносит) Ja, вообще-то ты прав.
TILL: Вернемся к влиянию. Вот я к примеру оказываю очень положительное влияние. Возьмем, к примеру, мое нежное отношение к группе....
(Все взрываются смехом)
TILL: Ну все, кретины жизнерадостные!
(Тилл хватает Паулья за шкирку, выносит на балкон и кидает вниз. Слышен грохот, когда Пауль приземляется в помойный бак)
PAUL: Черт, больно же!! О, ребята, что я нашел!
CHRISTOPH: (Возвращается, в руках несет наковальню) Если кто тут и оказывает хорошее влияние, то это я. И не только потому, что я самый умный, и не потому, что самый красивый, а потому (выходит на балкон), что я решаю свои проблемы без насилия (кидает вниз наковальню).
PAUL: АААААААААА!!!!! Кто-нибудь, вызовите скорую помощь, наковальня упала мне на член!
CHRISTOPH: Я тот, кем хочет быть любой мужчина!
ВСЕ: (сидят в тишине)
TILL: Клево. (чешет задницу) Пора обедать.

Rammstein-
Когда я вас увидела, вы выглядели такими счастливыми (ну по крайнем мере Рихард и Пауль). В чем ваш секрет?
PAUL: Ja. Мы очень счастливы.
(Тилл случайно наступает Паулю на ногу)
PAUL: Бляяяяя! Ты, жирный урод, смотри куда идешь!
RICHARD: Я всегда счастлив, потому что по утрам ем кашу Быстров.
PAUL: Рихард, это же полное говно! Мюсли куда лучше.
TILL: Мужественные мужчины не едят каши!
PAUL: Впрочем как и жирные, ленивые переростки!

Рихард- Heirate mich??
FLAKE: Ну вот, всем кроме меня предлагают женится!
CHRISTOPH: Грустно, Флака. Однажды Паулю предложили женится прямо в интернете. Кстати, Пауль, ты согласился?
PAUL: Ja! Мы уже собирались пожениться, но она меня надурила. Когда я встретил ее в аэропорту, это оказался мужик!
Все ржут над Паулем.
PAUL: Заткнитесь! Она мне сердце разбила. Грррр, вернее он.
RICHARD: Пауль, меня спросили. Дай мне ответить! (надувает губы)
PAUL: Ни фига. Я хочу быть в центре внимания.
RICHARD (злобно): Нетушки, Пуль! Это мой вопрос, и ты его не отберешь, педосос членожопый!
PAUL: Вот дебил! Это говорится: членосос педожопый!
RICHARD: (долгое молчание) Да? Ну, неважно!
Рихард встает и усаживается Паулю на голову.
RICHARD: А девушке, отвечу так: Да, я женюсь на тебе, только можно наш свадебный торт будет шоколадным?
CHRISTOPH: Ну вот, теперь совершенно ясно, что Рихард убил Пауля, а Тилл намертво застрял в сортире.
FLAKE: Надеюсь, он вскоре выйдет оттуда, мне нужно по маленькому сходить.
TILL (кричит из туалета): Когда я выйду, я всем вам жопы надеру, особенно Паулю!
RICHARD: А что мы сделали????
TILL: Позволили мне такую жопу отрастить!
CHRISTOPH (шепчет): Не говори ему, что Пауль умер.
FLAKE: Ой, я больше не могу терпеть.........
Все отходят от Флаки, когда под ним растекается лужа.

Дорогой Rammstein, я помолвлена с немцем. Как вы думаете, может что-нибудь получится у американки и немца?
TILL: (рыгает) Мы, немцы, самые лучшие мужики в мире!
RICHARD: Ja! У нас широкая, волосатая грудь!
CHRISTOPH: Ну, у меня, к примеру ее нет.
TILL: Потому что ты сопляк, и грудь у тебя как у воробушка!
CHRISTOPH: Я бы тебе навалял, конечно, но боюсь, как и Пауль, окажусь в коме.
Все поворачиваются к Паулю. Он лежит на кровати в глубокой коме, окруженный капельницами и аппаратами искусственного дыхания.
CHRISTOPH: Ну сегодня его хоть сюда привезли.
FLAKE: Он их задрал в больнице и они его выписали. Он даже в коме не затыкался.
PAUL (пуская слюни): Рихард, вот я очнусь, я тебе таких люлей навешаю.
RICHARD: Боже, как же я мог так поступить с Паулем. Это же так гадко (плачет).
TILL: Этот поступок, самое лучшее что ты сделал в жизни, Рихард!
RICHARD: Да? Ну ладно.
FLAKE: Леди, которая нам написала, хочу ответить так: Этот ваш немец вам не подходит, лучше выходите за меня!
TILL: А что если она жирная и весит 200 кг?
FLAKE: Больше для любви!
CHRISTOPH: Она должна выйти за него! Любовь - это прекрасно, и разные страны не должны стать помехой. Помните, как Тилл тогда женился не девушке из Пакистана?
TILL: Ja, только вот я ни разу не видел ее лица. Она говорила, что это претит ее религии, так что однажды я потерял ее в темном парке.
Напряженная тишина, которую нарушает грохот - это Пауль скатился с кровати на пол.
RICHARD: Кто-нибудь, верните его на место.
TILL: Неа, пусть лучше валяется на полу и пускает слюни.

Моей матери 53 года и она думает, что Тилл безумно привлекательный и сексуальный. Думаю, она немного не в себе. Что мне делать?
CHRISTOPH: Ну, радует то, что они хотя бы ровесники.
TILL: Замолкни, Кристоф. Мне не 53 года!
CHRISTOPH: В любом случае, я самый классный мужик. Верно?
TILL: Кристоф, я тебе сейчас жопу надеру!
PAUL: (удивительно, но он жив. Сидит в кресле-каталке) Чудо чудесное - кому то нравится Тилл! Быть не может!
Тилл хватает Пауля (вместе с креслом) и спускает с лестницы. Слышен шум, пока Пауль едет пять пролетов по ступенькам, а затем слышен грохот, когда он падает.
TILL: Ну, кто еще будет надо мной издеваться?
Тишина.
FLAKE: Я наикрутейший!

Рихард, почему ты позволяешь этим долбакам над тобой издеваться? Оторви свою трусливую жопу от стула и наваляй им люлей. Ты же сильнее чем Тилл!
Все взрываются смехом.
RICHARD: А что вы смеетесь то?
CHRISTOPH: Ох, я думаю, что у Рихарда просто не хватит мозговых извилин, что бы понять, что кого-то надо ударить и как это сделать.
FLAKE: Да Рихард же плачет даже от комариного укуса!
PAUL: ХА-ХА! Рихард педовка-размазня! Он даже муху не может убить без чувства вины!
(Пауль, весь в гипсе, сидит в сломанном кресле-каталке).
RICHARD: (со слезами на глазах) Ты такой подлый, Пауль. И когда ты так начинаешь делать, ты меня так бесишь, что я хочу .....
(Рихард складывает кулак и со всей дури бьет Пауля в солнечное сплетение)
Пауль, прямо на кресле-каталке, вылетает в открытое окно и с грохотом приземляется в тот же мусорный бак.
Кто-то с улицы: Уау, Фред, смотри, инвалидный дождь.
Все кроме Рихарда: ...........

Я встречаюсь с одним мальчиком из другой школы. Скажите, будет нечестно, если я буду думать о другом парне, из нашего класса?
TILL: А кого это волнует? Уж явно не меня!
(Тишина, все смотрят на Тилла)
PAUL (его голова в гипсе): Хмммм, ja. Ну, я не думаю, что это будет нечестно. Я, к примеру, всегда думаю о больших грудях, и неважно с кем я встречаюсь.
CHRISTOPH: Да ты уже два года ни с кем не встречался, Пуся.
PAUL: Мать твою, Кристоф!!! Прекрати называть меня так. Это педское имя мне дала лилипутка с бородой, и мне оно не нравится.
RICHARD: Ой, а помните тот день, когда Пауль сильно напился и сделал это заявление?
Все смеются над Паулем.
PAUL: Какое такое заявление???
RICHARD: Ты сказал, что лилипутка с бородой, очень даже сексуальная!
PAUL: Не правда!!
TILL: Правда, правда. Ты еще добавил, что будешь очень рад, если она согласится пойти с тобой на свидание.
PAUL: Тилл, я тебе сейчас по яйцам вкатаю!
(Он пытается встать с кресла, но в гипсе это слишком тяжело, потрепыхавшись немного он сдается)
PAUL: Вот поправлюсь и вкатаю!
CHRISTOPH: Пуся, забудь об этом. Тилл снова напинает тебе жопу и ты снова будешь в гипсе.
PAUL (краснеет): ГРРРРРР!! Я убью тебя Кристоф!
(Пауль пыжится встать, но это заканчивается тем, что он как куль, падает)
Все смеются, смотря, как Пауль корчится на полу.
RICHARD: Ой, Пуся такой забавный.

Till, что мне делать, чтобы не выглядеть так ужасно, когда я достигну твоего возраста?
CHRISTOPH: Зубы чистить.
FLAKE: Стараться не быть толстой ленивой жопой!
RICHARD: Не засиживаться в туалете.
PAUL: Не курить, от этого зубы желтеют и портятся.
TILL: Молчать! Сейчас в пятак схлопочешь.
CHRISTOPH: Пуся, ты ж тоже куришь!
PAUL: Но спрашивали не про меня! И ПРЕКРАТИ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ПУСЯ!
CHRISTOPH: OK. ...... .......... ПУСЯ.
Все смеются.
PAUL: (безуспешно пытаясь встать) вот будет мне чуть лучше, по яйцам тебе дам, Кристоф.
CHRISTOPH: Я буду ждать, Пуся.
PAUL: БЛЯ!

Привет всем. Скажите, после несчастного случая с Паулем, ему нужна сиделка? И еще, если женщина захочет выйти замуж за Флаку, он согласится? (просто интересуюсь).
CHRISTOPH: Да нет, с Паулем уже все в порядке.
(Кристоф пинает гипс)
PAUL: ААААА, больно же ты, членосос педожопый!
FLAKE: Женюсь!
RICHARD: Но мне казалось, ты говорил, что брак - это зло?
FLAKE: Да, зло, но я наикрутейший.
ВСЕ: ...... ?
(Пока все смотрят на Флаку, Пауль хватает свой костыль и со всего размаху бьет Кристофа по голове, тот оседает на пол)
RICHARD: О нееет, Кристоф умер!
PAUL: Точно! Теперь будет знать как со мной связываться. Уххаха хааа.
Остальные: ......

Помогите мне! Мой парень очень неуверенный, насчет всего на свете (насчет оценок в школе, талантов, количества друзей. Ему кажется что я его обманываю и изменяю ему. Но это не так, я его очень люблю) Он отдаляется от меня. Что мне делать?
TILL: По описанию, вылитый Кристоф.
CHRISTOPH: Заткнись! (пауза) Я нормально выгляжу?
(С левой стороны головы Кристофа огромная повязка)
PAUL: Неа, ты на мумию похож. (хихикает).
RICHARD: Наверное, в данный момент, твой парень переживает период стресса. Попробуй немного подождать, вполне вероятно, что все образуется и вы будете счастливы. Но если он не придет в норму, то вы просто не подходите друг другу и с этим придется смириться.
Все смотрят на Рихарда.
TILL: Ух ты, сегодня что Хеллуин? Рихард дает умные советы....

Мой парень меня бросил, сказав, что я слишком необузданная в постели. Неужели так плохо кусать, шлепать и лизать во время секса? Если вы считаете, что это нормально, дайте мне знать. (Исключая Флаку).
(Тишина)
RICHARD: Шлепать в постели? Ну это же больно!
PAUL: Ничего ненормального в этом нет.
CHRISTOPH: Ну для тебя и рисовать мелками зверушек на спинке кровати - нормально.
PAUL: Заткнись. Зато у меня уши не такие большие. (бубнит под нос) Думаешь ты такой хороший?
CHRISTOPH: А так и есть. Все мужики мечтают быть похожими на меня.
TILL: Последний раз, когда я увлекся лизанием во время секса, меня бросила девушка, она себе мозоль на языке натерла.
RICHARD: А что вы думаете о мороженом?
(Все смотрят на Рихарда)
PAUL: Мороженое в постели? Клево!
RICHARD: В постели? Да нет же, я просто хотел спросить, кто что думает о мороженом!
TILL: Ну, как будем на вопрос то отвечать?
RICHARD: А мне не нравится этот дурацкий вопрос!
FLAKE: Как это так "Исключая Флаку"? Я же наикрутейший! Думаю она просто ошиблась, она хотела исключить Пауля!

Дорогой Rammstein,
У меня вопрос к Паулю: Ты прислал Лулу открытку, в которой приглашал ее на свидание, зачем ты это сделал?
PAUL: (поперхнулся кока-колой) ЧТО???????????
Все остальные начинают ржать.
CHRISTOPH: Ну, я все равно самый лучший, верно?
PAUL: Не смейтесь надо мной. Это вранье!
RICHARD: Пауль идет на свидание с бородатой лилипуткой?
Пауль вылетает из комнаты, остальные даже не замечают этого. Они все еще захлебываются смехом, когда через пять минут Пауль въезжает на огромной фуре. Все разбегаются, кроме Кристофа, который не смотрел на дверь. Пауль сбивает его с ног и Кристоф вылетает через стены, прямо в соседнее здание. Слышится женский крик.
Все: ........
PAUL: А я вас просил не прикалываться!
RICHARD: Кто-нибудь, вызовите скорую (смотрит через дыру в стене, в форме силуэта Кристофа) Голая женщина с полотенцем на голове лупит Кристофа мочалкой.

Тилл, ты так классно выпеваешь "Р", значит ли это что у тебя талант?
PAUL: Вот пакость, Тиллу вечно самые лучшие вопросы достаются.
TILL: Это потому что я половой гигант!
Кристоф спит на кресле. Кто-то подрисовал ему открытые глаза и усы. Его рука в гипсе.
RICHARD: Кристоф разозлится, когда это увидит, Пауль.
TILL: Да, мое раскатистое "Р" великолепно, ja. И я действительно очень талантлив.
PAUL: Да уж конечно, потому что жрешь немеренно.
TILL: Молчать!
FLAKE: Я вот тоже очень талантлив!
(Все смотрят на Флаку)
Входит Том, турне-менеджер.
TOM: Что вы тут каки валяете? У вас есть дела и поважнее, чем отвечать на придурочные письма фанатов.
Кристоф сползает со стула и падает лицом вниз.
(Тишина)
TOM: Вашу мать, а с Кристофом что случилось?
PAUL: Ну.. хе хее. Он сегодня такой ленивый.
TOM: Тащите свои задницы в автобус, и Кристофа захватите, у нас сегодня концерт.
Все хватают Кристофа и волокут его из комнаты.

Я только что отбрил себе яйца острым инструментом.
-Easy E
Все: ......
PAUL: Крутой чувак!
CHRISTOPH: Этот чувак - псих, Пауль.
RICHARD: Пауль, а ты отбреешь себе яйца острым инструментом?
PAUL: Ja. За $500.
FLAKE: Я наикрутейший.
PAUL: Нет, Флака! Что бы быть наикрутейшим, нужно отбрить себе яйца нафиг!
FLAKE: Хм? Ладно.
Тишина, Флака напрявляется в ванну.
TILL: Тот парень точно чокнутый. Куда катится мир?
Тилл замолкает и пукает так, что аж диван трясется.
RICHARD: А, кстати, Кристоф, помнишь, как мы застали Пауля, бреющего попу?
PAUL: Замолкни, Рихард. Я только потому это делал, чтобы на сцене волосы не опалить.
RICHARD: Лучше на тестикулах волосы брить, чтобы член не загорелся!
CHRISTOPH: Небольшой такой будет у Пауля пожарчик!
TILL: Стойте-ка, этот вопрос Пауль прислал. Он и есть Easy E!!
PAUL: НЕТ, НЕ Я!
TILL: Нет ТЫ, говнюшка!
Тишина.
PAUL: Ты не будешь драть мне жопу?
TILL: Неа, я так объелся, что меня пучит. Плохо мне.
Он громко пукает, затем стонет.
PAUL: Ух ты, ну тогда пойду себя с лестницы сброшу.
Пауль в тишине выходит из комнаты, слышится удаляющийся крик, затем глухой удар.

Какого черта Кристоф всегда открывает рот когда барабанит? Даже когда медленная песня играет? В чем его проблема то?
CHRISTOPH: Да я просто старался не думать о бомбе под моим стулом. Она могла взорваться и разнести всю сцену к чертовой матери.
Все недоуменно смотрят на Кристофа.
CHRISTOPH: (поворачивается к ним) Ну ЧТО???
PAUL: Он такой злобненький, потому что утром я написал ему в кофе.
CHRISTOPH: Ты мне в кофе ЧТО??????
PAUL: Ну да, я просто забыл тебя предупредить. хе хе хееее.
Кристоф с криком бежит в ванну. Буееееее....
RICHARD: Пауль, не хотел бы я быть на твоем месте, когда он вернется.

Вы бы хотели посмотреть новый сезон Покемонов? Там так интересно все.
PAUL: О нет, вы произнесли это слово!
Все: НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! (быстро отсаживаются от Рихарда)
RICHARD: ПОКЕМООООНЫ! Я их так люблю. (достает из сумки фигурки из мультика) Они такие милые.
(Напряженная тишина)
RICHARD: Посмотрите, я собрал их всех! А вот это (прижимает к щеке Пикачу) мой любимый! Он же такой славный, ja? Мне так нравится этот мультик, я хочу посмотреть новый сезон!
Все смотрят на Кристофа.
CHRISTOPH: Ja ja. Знаю. (выходит из комнаты)
RICHARD: (берет Черезавра и Бульбазавра) Ну вы взгляните, какая прелесть! У них даже ножки двигаются! Когда мне одиноко, я в них играю! Вот так (начинает сталкивать игрушки мордочками) Бульбазавр, я вызываю тебя!!!!!!
(Возвращается Кристоф с бейсбольной битой в руках, он размахивается и ударяет Рихарда по голове. Глаза Рихарда мутнеют, и он с грохотом падает на пол.)
Остальные с облегчением вздыхают.
PAUL: Хорошо хоть в этот раз он не скакал как полоумный и не пел эту кретинскую песенку.

До концерта 3 дня.

Раммы летели в оборудованном специально для них (т.е. для Тилля) самолете и тупо смотрели в иллюминаторы. Откровенно говоря, то, что они видели, их не радовало.
- Интересно, у нас в этом городе много фанатов? – нарушив тягостную тишину, спросил Тилль, просто для того, чтобы что-то спросить.
- Тебе хватит, - пошутил Пауль, глупо улыбаясь при этом.
- Приткнись, Ландерс! – взгляд Тилля стал уничтожающим, а в голосе улавливались угрожающие интонации.
- А то что? – Пауль старательно делал вид, что не замечает опасности в лице вокалиста.
- А то я выкину тебя из самолета! – прорычал Тилль.
- Не думаю, ты же ещё хочешь жить. А тут разгерметизация, а воздух здесь такой разреженный... - ухмыльнулся Полик, - мигом помрешь от недостатка кислорода!
Пауль, конечно, не был самоубийцей и хорошо знал одно-единственное правило, заученное всей группой, как «Отче наш»: никогда не спорь с Тиллем – себе дороже. Но, видимо, сказалось напряжение последней недели, начавшейся с телефонного звонка продюсера, который медовым голосом сообщил о предстоящем концерте в центре России, а точнее, Сибири, и Пауль совершенно отбился от рук, а также ног фронтмена группы.
- Поль, да оставь ты его! – вмешался Флаке, пораженный тем, что гитарист в кои-то веки проявил эрудицию, – Видишь, человек перед концертом волнуется, а тут еще ты со своими приколами.
- Тилль, ты че, боишься, что тебя закидают тухлыми помидорами? – спросил Шнайдер.
- И яйцами тухлыми тоже, - не унимался Пауль.
Кристоф усмехнулся.
- Да ничего я не боюсь, оставьте вы меня все! - окончательно разъярился Линдеманн.
- Да ладно тебе, Тилль, я же вижу, расскажи нам, мы тебя утешим, - попытался успокоить его Шнайдер и добавил:
- А вот лично мне по барабану, что о нас подумают, главное для меня отыграть концерт, а остальное – мелочь, - и все на улыбке.
- Вот так! – прикрикнул Тилль. – Тебе всегда все по барабану, ты за ними сидишь, тебе ничего, а вот мне придется выходить и петь перед публикой!
- Люди, давайте еще перессоримся как раз перед концертом! – громко сказал молчавший до этого Рихард. - Помните, чем все закончилось в прошлый раз? Я не хочу снова убеждать охранников, что вы и есть та самая группа Раммштайн, которую им приказано охранять, а не горстка пьяных террористов!
- Тем более, если мы будем ссориться, наша группа распадется, - согласился Флаке, полностью скрытый за книгой «Дурные приметы и знамения», - как раз вчера я видел паука-крестовика с особенно четким крестом, а это значит, что...
- И ты туда же?!! – взревел Тилль, - вы что, сговорились свести меня с ума???
- Нет, так не пойдет, всегда можно прийти к компромиссу, - сказал Оливер. – Если тебе от этого станет легче, Тилль, то мы можем поменяться ролями. Я, например, буду играть на клавишных, ты – стучать на барабанах, а Флаке будет петь...
- Да вы че, спятили?! – Тилль уставился на Олли, как на пришельца из другой галактики, – да с флакиным голосом только в сортире «Занято!» кричать!!!
- Я попрошу не комментировать мой голос, - спокойно ответил Флаке, поправив очки. – Твой тоже не идеален.
- Олли, ну ты че, в натуре, несешь-то? – сказал Рихард. – «Поменяемся ролями»! Никто ролями меняться не будет. Глупости какие-то! Да у нас в группе только я на гитаре играть умею!
- А я? – удивился Пауль.
- А ты вообще не играешь, ты постоянно фальшивишь и мне приходиться тебя прикрывать!
- Давай в этот раз основную партию сыграю я, если ты сомневаешься в моих способностях к игре на гитаре!
- Нет уж, избавь меня от этого кошмара!
- Ты!..
- Я! Я - лидер гитарист, ты понял?! А ты - никто! Тебя и в группу-то из-за Флаки взяли, он без тебя не шел!
- Рихард! - Шнайдер не выдержал и вступился за Пауля, который, казалось, утратил способность говорить, но Рих перебил его:
- Что Рихард? Я уже 38 лет Рихард!
- Ну, допустим, не 38, а меньше, ты же и Свеном был... - Кристоф снова попытался вставить слово, однако этим ещё больше разозлил гитариста.
- Заткнись, Штоф! И вообще, что ты его защищаешь? Ты же вроде бы даже уйти хотел, когда он к нам присоединился! - Рихард понимал, что говорит совсем не то, что думает, он пытался остановиться, но слова сами слетали с губ, - Уже передумал? Интересно, чем он тебе приглянулся?
Шнайдер широко открытыми глазами смотрел на друга и не узнавал его, он едва слышно прошептал:
- Ради Бога, Рихард, прошло десять лет!..
При последних словах Рихарда Пауль смертельно побледнел, вскочил с места и удивительно спокойным голосом, совершенно не соответствующим ярости в его глазах, произнес:
- Шнайдер, хватит, ты же видишь, он меня ненавидит. Я думаю, будет лучше, если я уйду из группы. Лучше для всех... - последние слова он выкрикнул уже на выходе из салона. Шнайдер бросился за ним, но Пауль закрылся в туалете.
- Поль...
- Штоф... спасибо тебе, но я хочу побыть один, ок?
- Ок... Поль... прости его... он же не хотел этого, ты знаешь...
- Все, Шнай, иди... - голос за дверью был каким-то странно надломленным, но в то же время - повелительным, он резал слух, словно сломанная сталь...

В это время, в салоне, Тилль схватил Рихарда за отвороты рубашки так, что ткань угрожающе затрещала:
- Идиот! Видишь, чего ты добился?! Сейчас же иди и извинись! Не знаю, что ты там ему наплетешь, но чтобы Полик вернулся, ты понял! Иди, in aller schnelle!!!...

Шнайдер вернулся в салон и потерянно опустился в кресло, потом он перевел глаза на Рихарда, которого все ещё держал Тилль:
- Что же ты сделал, дурак? Ты же знаешь, как Пауль переживал из-за наших натянутых отношений! Господи, да я тогда элементарно вспылил и все, а потом... сколько дней, месяцев, даже лет, я пытался завоевать его доверие, дружбу... наконец у меня получилось, мы стали друзьями... и вот ты... ты... напомнил ему... - Кристоф отвернулся к иллюминатору. Рихард и сам осознавал свою вину, но что делать теперь не знал. В конце концов, он отстранился от вокалиста и пошел к Паулю.

- Полик... - Рих осторожно постучал в дверь, - Полик, прости меня, пожалуйста! Я не хотел, честно, просто я... не знаю, что на меня нашло... Пауль, клянусь здоровьем дочери, я в действительности не думаю ничего такого! Прости...
За дверью послышалось какое-то шуршание, потом дверь медленно открылась и Пауль вышел из туалета.
- Пауль...
- Рихард, сделай одолжение заткнись, а? Господи, подумать только - стоит лишь пригрозить уходом и все сразу становятся такими заботливыми! - Пауль старался сдержать смех, но от Риха это не укрылось:
- Так ты ломал комедию?! Смеялся над нами, а мы - Рих задохнулся от возмущения. К этому времени они уже подошли достаточно близко к группе, чтобы та услышала последние слова. Все застыли.
- Ребята, да вы что? Я же просто пошутил! Куда я без вас! И потом, неужели вы думаете, что я могу уйти из-за каких-то там воспоминаний, если я не ушел, когда Штоф действительно хотел от меня избавиться. Не-ет, я еще попорчу вам нервы! - в голосе ритм-гитариста прослеживались торжествующие нотки.
- Что?! - Шнайдер удивленно посмотрел на Пауля, - ты... пошутил?!
- Пошутил?!! - Тилль повысил голос, но перехватив выразительный взгляд Кристиана, замолчал.
- Ну да, пошутил, а у вас с юмором, видимо, туговато, - довольный собой, Пауль сел в кресло. Какое-то время в салоне царила тишина, но вскоре группа разразилась хохотом, Пауль получил несколько дружеских подзатыльников, столько же получил Рихард, Шнайдер сокрушался тому, что так легко поверил всему этому, а Тилль, Флака и Оливер зареклись воспринимать Пауля всерьез, по крайней мере в ближайшие дни...

- Между прочим, мы тут спорим о всякой ерунде, - сказал Флаке. – А нам надо здоровьем заняться, может быть у них там в этом, как его...
- В Новосибирске, - уточнил Рихард, сверившись с блокнотом.
- Вот-вот, в Новосим... сибр... сибирске, очень холодно, надо бы подумать о теплой одежде...
- И о пиве! – перебил его Пауль.
- И о девочках, - мечтательно произнес Шнайдер.
- И о еде! – добавил Тилль.
- Тебе лишь бы жрать! – сказал Оливер.
- Сейчас как вмажу! – гаркнул Тилль так, что Флаке передернуло вместе с книгой.
- Хватит! – сказал Рихард. – Жрать, бухать, трахаться! А между прочим, на свете есть и другие радости.
- Ну и какие же? – спросил Шнайдер с ехидной ухмылочкой.
- Ну разные, их много.
- Ага, семья, дети. Ха-ха-ха!
- Смейся, смейся, - обиделся гитарист за главную ячейку общества. – Вот встретишь девушку, полюбишь и женишься на ней!
- Ага! Я уже был один раз женат! Спасибо, с меня хватит!
- Ну не повезло тебе, бывает. Но нельзя же всю жизнь быть одному! А менять девушек как перчатки..!
- Кстати, пользуясь случаем, познакомься с русской девушкой! Русские девушки хорошие хозяйки, жены и просто красавицы, - произнес Пауль с такой гордостью, словно сам обладал всеми вышеперечисленными качествами. – Я тебя даже могу познакомить с кем-нибудь, тем более что я неплохо говорю по-русски.
- Я прекрасно обходился без вашей помощи, - ответил Кристоф. – Обойдусь и сейчас. Так что лучше не доводите меня до горячки, а то...
- Слушайте, ну хорош трепаться! Я хочу тишины! – недовольно произнес Флаке.
- Я тоже, - пробормотал Оливер. – Базар, который вы ведете – туп и бессмыслен.

Добавлено (2006-11-13, 7:01 Pm)
---------------------------------------------
Позднее:

- Кто-нибудь может точно сказать, какого черта мы летим в... в... Но-во-си-бирск, вместо того, чтобы дать концерты в Москве и Петербурге? - поинтересовался Рихард.
Все пожали плечами.
- Может наш Якоб сошел с ума? Нас ждут по всей Европе: в Италии, Испании, Англии... Teufel, мы даже не дали концерт в Германии! – недавно успокоившийся было Тилль снова начинал раздражаться.
- Вот-вот! – поддержал его Пауль (хоть в чем-то они сошлись во мнениях). – Зачем лично нам это нужно? Олли, а ты что молчишь?
Оливер никак не отреагировал на зов Пауля, потому что полностью погрузился в себя.
- Олли, ты слышишь меня?!
Никакого ответа.
- О-ли-вер!!! – гаркнул ему в ухо Пауль изо всех сил, на которые был только способен.
- А! Что?! – Олли подскочил, как кенгуру.
- Чего молчишь, говорю?!
- Пауль! Mutter finctisch.., - далее последовала немецкая трехэтажная брань. Впрочем, потом басист успокоился и добавил:
- А что говорить-то? Насчет гастролей в Новосибирске я лично не против. А то Москва, Питер, Москва, Питер! Честно говоря, в глазах уже рябит от Кремля и Исаакиевского собора! В России есть и другие города. И я не думаю, что Новосибирск хуже Москвы или Питера. Может, у нас там фанатов столько, что нам и не снилось. И представьте, они знают о нашем концерте и ждут нас. И вообще, не мешай мне налаживать контакт с новосибирскими фанатами!
- Тебе это зачем?
- Затем, что я хочу узнать, много ли у нас фанатов в Новосибирске и действительно ли они нас ждут!..
- Риха, ну а ты что?
- Сомневаюсь, что нас там кто-то ждет и вообще кто-то знает, - ответил Рихард, не отрываясь от ноутбука и продолжая битый час бороздить просторы всемирной паутины.
Далее гитарист пробормотал что-то нечленораздельное и вдруг замер. Его глаза уставились в одну точку монитора и упорно не желали переходить в другую.
- Что там? – заинтересовался Флаке. Риха посмотрел на него взглядом шизофреника. Полик не выдержал и выхватил у Круспе ноутбук, но тот, странное дело, никак на это не отреагировал. Пауль начал читать вслух текст документа:
- Обновление на официальном сайте Раммштайн: скоро в фэн-зоне будет опубликован новый рассказ, в котором группа отправляется в далекий русский городок Новосибирск, чтобы дать концерт, - Пауль замолчал и с ужасом посмотрел на притихших друзей.
- М-м, дя-а, - вырвалось у Тилля (он аж схватился за голову и нечаянно задел прядь волос от шикарного ирокеза, сделанного самым известным в Берлине парикмахером). – А вы знаете, что это значит?!
- Что мы снова будем зависеть от какого-то психа за компьютером, вернее от его фантазии, - вышел из ступора Рихард.
- Радуйся, что нас еще к динозаврам не отправили, - мрачно произнес Оливер, в свою очередь окончательно выйдя из транса. – А то давали бы концерты для археоптериксов и птеродактилей!
- НЕТ!!! Скажите мне кто-нибудь, что это сон! – завопил Шнайдер и проснулся... Он по-прежнему летел на самолете в Новосибирск.
- Крис,.. ты проснулся,.. – как-то странно посмотрев на него, сказал Пауль. Кристоф спиной почувствовал, что Флаке за его спиной покрутил пальцем у виска.
- Ну что?!! Вам никогда кошмары не снились?!! Хотите, расскажу?
- Нет, умоляю, избавь нас от этого счастья, - простонал Оливер.
- Послушайте, мы же ведь как-то раз в Ираке выступали и не испугались, а в каком-то Новосибирске выступать боимся! – вспомнил Флаке события прошлого года и выхватил ноутбук у Рихи.
- Эй! В чем дело? – возмутился тот. – Я пишу жене письмо!
- Потом напишешь! – ответил Флаке. – Мне надо посмотреть кое-что!
- Ага, со своими любовницами початиться! Виртуальный бабник!
Флаке хоть и был худышкой, но сила его удара недалеко ушла от силы удара братьев Кличко, после чего Рихард замолк и отвернулся к иллюминатору, изо всех сил терпя боль и вспоминая нехорошие немецкие слова.
- Ладно, хорош кипишиться, все равно нам придется выступать и тут уж ничего не сделаешь, - сокрушенно пробормотал Пауль. - Давайте лучше прикинем, какие песни будем играть.
- Браво, Пауль! Твоя первая мудрая мысль сегодня! – Тилль изобразил аплодисменты.
- И не только сегодня, но и вообще в этом году, - съязвил Кристоф, окончательно проснувшись.
- Штоф, когда-нибудь я убью тебя, клянусь! – произнес Пауль сладким голосом, в котором, однако, слышалась плохо скрываемая ярость.
- Мечтай, мечтай, - в тон ему ответил Шнайдер. – Только не забывай, недоросль, что ростом я на порядок выше тебя.
- Тихо! – Тилль взял на себя роль восстановителя спокойствия и группе. – Так, сначала можно сыграть Mein herz brennt, потом Sehnsucht, Adios...
- Нет, давайте вообще без Adios или, на худой конец, перенесем его в конец? Я опять обожгусь, - заявил Рихард.
- А мне по-твоему, приятно гореть на Rammstein или на Sehnsucht лоб разбивать?
- Так не гори, кто-то просит что ли?!
- Ein Mensch brennt! – напевал Пауль себе под нос.
- Он боится, что огонь так обожжет его нежную кожу, что шрамы никаким тональным кремом не скроешь, - хихикнул Кристоф.
- Все, тема закрыта! – рявкнул Тилль. - Дальше пойдут Feuer frei, Engel и...
- Нет, не надо Feuer frei, вы с Рихой и Полем меня сожжете, - запротестовал Кристиан.
- О! Еще одна неженка, - продолжал хихикать Кристоф.
- Тогда мы подожжем тебя вместе! – хором ответили Рихард и Флаке.
Шнайдер вдруг заметно изменился в лице и запротестовал:
- Мне не нравится песня Engel! Я постоянно забываю, где мое соло!
- Ага! Трус! Фу-у-у! – прикольнулся Рихард и опустил большой палец руки вниз.
- Всегда вспоминал и сейчас вспомнишь, - успокоил барабанщика Олли.
- А если не вспомню??? У меня предчувствие!
- Какое? – Флаке подсел к Крису и протянул ему книгу о приметах, - на вот, почитай. Пригодится.
- Знаешь, Флаке, я не верю в приметы, но почитаю только потому, что эту книгу мне предложил мой друг.
- Подли-иза! – прикольнулся Пауль.
- Флаке, да выкинь эту книжку в окно! На дворе XXI век, а ты тут со своими средневековыми пошлостями! – сказал Рихард.
- А может у меня ностальгия! – ответил Флаке.
- Так, спокойно! – рявкнул Тилль. – И это все, что мы споем?! Нет, вы предлагайте, предлагайте!
- А мы-то че? Ты фронтмэн, ты и предлагай!
- Buck dich! – сказал Рихард.
- О, Рихард! Да ты гений! – восхитился Пауль интеллектом друга. – А у меня эта песня и вертелась на языке, а как называется – забыл!
- Пить надо меньше! – ответил Флаке.
- Ой! Ой! Ой! Чья бы корова!..
- Хватит! – прикрикнул Тилль. – Как дети! Насчет buck dich я согласен. А еще можно Feuerrader, Wollt Ihr das bett in flammen sehen, Du riechst so gut,..
- О! Кстати! Первой будет Wollt Ihr das bett in flammen sehen, а последней Adios, - предложил Оливер.
- Нет, давайте, последней будет Nebel, - предложил Пауль. – Она такая спокойная и красивая...
- О! Идея! А потом Mein Teil или Rosenrot! – предложил Кристоф.
- Лучше Rosenrot! Она тоже красивая! Особенно название! – ответил Оливер.
- Не, лучше Rosenrot, а потом Mein Teil!
- Правильно! – согласился Флаке.
- Кстати, Тилль, во время buck dich ты опять Флаке изнасилуешь? – поинтересовался совсем разошедшийся Пауль. Видно было, что он действительно давно не получал от вокалиста.
- Могу и тебя, - вокалист хищно улыбнулся. Паулю стало не по себе и он решил больше ни о чем не спрашивать Тилля. Во всяком случае, до прилета в Новосибирск.
- Нет, нет, спасибо, не надо, пусть лучше Флаке тащит на себе эту ношу.
А все это время Флаке сидел с Рихиным ноутбуком и бороздил просторы всемирной паутины, одновременно успевая обмениваться фразами со своими друзьями.
- Тот чувак, который разместил объявление на нашем сайте совершенно темный, - сказал клавишник, не отводя глаз от монитора.
- Почему? - спросил Шнайдер.
- А я тут инфу про Новосибирск нашел. Вот, пожалуйста. Город Новосибирск, 3191 км от Москвы. Расположен на Юго-востоке Западно-сибирской равнины, на берегах реки Обь. Образован в 1893 году,.. то-се... осадки... средние температуры января -20о С, июля +20о С, территория... население 1 млн. 500 тыс. жителей. Раньше город назывался Новониколаевск.
- А после нашего посещения его назовут Новораммштайновск! – впервые за эти дни прикольнулся Тилль.
Все Раммы, как по команде, уставились в экран. Их глаза округлились.
- Ничего себе «городок»! – сказал Шнайдер.
- В Берлине население гораздо больше, - сказал Пауль.
- Откуда ты знаешь? – поразился Рихард.
- Я уверен, - гордо ответил Полик и улыбка заняла половину его симпатичной физиономии.
- Да-а-а, - протянул Тилль. - Похоже, что на этот раз нам надо бояться фанатов, которых, как я понимаю, там очень много.
- Да короче, - сказал Рихард. – Давайте немного поспим перед концертом. Между прочим, нам еще гостиницу искать и по магазинчикам пройтись.
- Кому чего, - сказал Оливер.
Рихард, отвернулся к иллюминатору и незаметно для себя заснул.

Тем временем самолет подлетал к новосибирскому аэропорту «Толмачево».

Новосибирские фаны, понятное дело, быстренько просекли о приезде Раммов, а самые шустрые уже тусовались в аэропорту вместе с журналистами в надежде взять у них автограф или сфотаться.
Когда Раммы вышли из самолета, журналисты окружили их плотным кольцом.
- Правда ли, что ваша группа собирается сотрудничать с российским поп-дуэтом «Тату»? – спросила на ломаном немецком молоденькая журналисточка, приблизив миниатюрный диктофон к лицу Тилля. Но вокалист никак на это не отреагировал. Единственное, чего ему хотелось, это лечь в теплую постель и до самого концерта оттуда не вылезать. Тем более, ему не хотелось отвечать на какие-то тупые вопросы.
Девушка задала тот же самый вопрос Шнайдеру.
- Как вас зовут, милое создание? – ответил-спросил Кристоф. – По-моему, мы где-то встречались.
- О-о-о! Шнайдер, ты как всегда в своем репертуаре! – не удержался Пауль от комментариев, но ударник не обратил на него внимания, он был покорен красотой девушки, но несмотря на это, решил скрыть свое состояние имиджем коварного обольстителя.
- Да, я вспомнил, - сказал Крис смутившейся журналистке. – Я видел вас во сне.
- Он врет, - ответил Пауль. – Ему гадалка предсказала, что в России он встретит девушку неземной красоты.
- И по описаниям эта девушка похожа на вас, - продолжал вовсю гнать (и не гнать) Кристоф.
Пока девушка смущенно хлопала большими синими глазами, Раммы благополучно смылись.
Спустя каких-то пять секунд Крис уже пожалел, что смылся. Он оглянулся на девушку, которая стояла неподвижно и смотрела Кристофу вслед.
«Блин, ну и глазищи!» - ошалело подумал он. – «Надо было остаться и поговорить, но не брошу же я друзей на растерзание журналюгам!».
Добравшись до гостиницы «Сибирь», Раммы уже вовсю разглядывали из окна достопримечательности Новосибирска и восхищались красотой города.
- Слушайте, а ведь мы не зря сюда приехали, - сказал Флаке. – Новосибирск очень красивый город, мне тут нравится, пожить бы тут недельки две.
- Да, только журналисты приставучие слишком, - ответил Шнайдер.
- Она на тебя глаз положила, - сказал Пауль, намекнув на приставучую журналистку и, как всегда, глупо улыбаясь.
- Да с чего вы это взяли? – ударник сделал вид, что она ему абсолютно безразлична. И у него это получалось отменно.
- Да ладно тебе, Крис! Я же вижу, что она тебе понравилась! – улыбка Пауля начала выводить Шная из себя. – Да это и не удивительно. Ведь русские девушки – самые красивые существа на земле!
- Вот и познакомься с русской девушкой и женись на ней! А я и без твоих дебильных комментариев проживу!
- Чуваки, харэ ссориться! Лучше посмотрите, какой пейзаж! – сказал Тилль, открыв жалюзи и улыбнулся (последний раз это было в Берлине на дне рождения Кристофа, когда он залпом выдул пять бутылок пива). – Я мечтал о таком виде за окном всю свою сознательную жизнь.
Оливер, Флаке, Рихард и Пауль удивленно переглянулись: что случилось с Тиллем?
А Кристоф тем временем полностью погрузился в свои мысли: «Неужели русские девушки настолько скромные, что тупят глаза от одного лишь комплимента?».

- Скажите на милость, чья это была идея поехать напрямик? - процедил сквозь зубы Кристоф, цепляясь за руль, как утопающий за соломинку.
- А вот не надо было врать, что машину водить умеешь, - раздалось сзади.
- Слушай, Пауль, раз ты такой умный, то и садись сам рулить, - прорычал барабанщик, медленно багровея и пытаясь объехать очередной пенёк, некстати выросший посреди дороги.
- Уж поумнее некоторых, не будем показывать пальцем…
- Правильно, не тычь, а то как повернусь к тебе, без пальца останешься!…
- Ой, боюсь! Ой, напугал-то как!
- Ну всё, ты меня достал, сейчас я…
- Рули, Шнайдер, врежемся иначе, а у меня в планы входило дожить до своего следующего дня рождения!
- Рихард, и ты туда же… Нет чтобы его унять!
- Слушайте, заткнитесь, и не мешайте мне, а то я из-за вас в этой карте ничего не могу понять, - рявкнул сзади бас, от которого подскочили не только спорщики, но и многострадальный автобус, а зеркало заднего вида от испуга упало на пол.
- Комментарии? - повернулся к рявкалу сидящий рядом с Кристофом Оливер и наставил на него объектив видеокамеры, которую держал в руках. Её настоял взять с собой ударник, чтобы "было что вспомнить потом".
- Убери ЭТО от моего лица, - сдавленно-вежливо прогудел всё тот же бас.
- Извини, - Оливер тут же нацелился на остальную компанию, восседающую на заднем сидении. - А вы что скажите?
Актёры-любители сделали по возможности умные лица, раскрыли рты и… щёлкнули зубами с такой силой, что чуть не пооткусывали себе языки - внезапно машину сотряс резкий удар, в результате которого пассажиров подбросило, и они макушками проверили прочность потолка. Мотор чихнул и погрузился в летаргический сон. В наступившей тишине было слышно, как вокруг транспортного средства звенят птичьи голоса и комариные крылышки.
Молчание нарушил Пауль:
- Приехали... И что теперь?
- Это у тебя спросить надо, гений доморощенный. Чем ты смотрел, когда выбирал машину? - взорвался Кристоф.
- Я выбирал такую, в которую бы влезли шмотки Рихарда и туша Тиля, - произнося эту речь Пауль медленно пятился к дверце, а при последних словах резко выпрыгнул наружу. И правильно сделал, потому что иначе моргать бы ему лепёшечкой на стеночке: раздался глухой удар, Тиль отскочил назад, дуя на руку и рассматривая вмятину, появившуюся в боку микроавтобуса.
- А такие машины - редкость, - радостно щебетал Пауль, чувствуя себя в относительной безопасности снаружи.
- Ты хочешь сказать, что я взял много вещей? - недоумённо спросил Рихард.
- Да нет, что ты, не просто много, а очень много, - буркнул Кристоф, пытаясь справиться с заклинившей дверцей. - Как будто переезжать в новый дом собрался. Что ж ты буфет-то не прихватил заодно?
- Какой же ты всё-таки противный, - насупился Рихард. - Больше не приходи ко мне запудривать следы своих ночных дебошей.
- Да ладно вам, парни, - котом Леопольдом мурлыкнул Оливер.- Надо выбираться отсюда, а то уже вечер скоро.
Вняв гласу разума в лице басиста ветераны словесных баталий нехотя вылезли наружу, стараясь не глядеть друг на друга. Спустя некоторое время Флейк, Оливер и Кристоф ушли по пояс в недра мотора и там, внутри, яростно спорили о причине поломки. Пауль бегал возле автомехаников поневоле и давал им советы различной степени полезности, не забывая при этом смотреть по сторонам, так как Тиль нарезал круги вокруг авто и с каждым пройденным его настроение всё больше и больше портилось. Но потом он вспомнил о карте, нырнул в неё с головой и забыл обо всём и всех, чем вызвал громкий вздох облегчения у потенциальной жертвы кровавого возмездия. Единственным, кто был далеко и от неполадок с двигателем, и от проблем, с которыми столкнулись некоторые участники группы, был Рихард, сидящий под высокой разлапистой елью и увлечённо просматривающий каталоги ведущих производителей мейкапа, которые всегда возил с собой в качестве сказки на ночь.
-Уф, я сдаюсь, - вынырнул из глубины автомобиля Флейк, ставший похожим на измученного непосильным трудом и постоянным недоеданием негра с плантации.
- Без техпомощи нам не обойтись, - поддакнул барабанщик, вытирая чёрной рукою пот с не менее чёрного лба.
- Ага,- шумно вздохнул рядом Оливер и брякнулся на землю, прислонившись спиной к колесу.
- Да ладно вам, - рядом возник Тиль, по уши укопанный в карту. - По моим подсчётам, тут недалеко есть замечательное местечко для лагеря. Вполне можно и ногами дойти.
- Ну-ка, ну-ка…- вечно сомневающийся в научно-хозяйственных способностях вокалиста Флейк тут же кинулся перепроверять сказанное. - Ну ничего себе рядом - не меньше шести километров топать по буреломам.
- До ближайшей деревни топать все тридцать, а через несколько часов начнёт темнеть. - Веско возразил вокалист. - Если кто-то хочет возвращаться, я не держу, дорога во-он там.
Желающих как-то не возникло, бравые путешественники тут же распотрошили багажник и занялись переупаковкой вещей с целью придания им более транспортабельных свойств. Рядом вертелся Пауль, который не столько помогал, сколько стоял над душой, дышал под руку и действовал на нервы. Это продолжалось до тех пор, пока его не нагрузили рюкзаком, парой сумок, тремя пакетами, пудовым котелком, куда запихнули часть провианта, и не ткнули в зубы удочку. Тогда он стал значительно спокойней.

Итак, поломанное чудо цивилизации - железный конь - был оттащен под сень ближайшей ели, надёжно заперт, окинут прощальным тоскливым взглядом, и караван вьючных верблюдов отправился в путь. Первым шёл Тиль в обнимку с картой и вперивший неподвижный взгляд в компас, под предлогом того, что он единственный из участников группы выросший на природе, а стало быть, разбирающийся в том, с какой стороны у дерева мох толще. За ним неотступно следовал Флейк, выдвинувший контраргумент, который заключался в том, что он, Кристиан, не зря называется Доктором, то бишь доктором наук. Правда, каких именно, пояснить наотрез отказался. Но продолжал контролировать каждое движение Тиля. Далее ковыляла куча вещей на ножках, из которой доносилось приглушённое неразборчивое бурчание, издаваемое сдавленным голосом Пауля. Идущий за говорящей кучей Рихард лишь морщился, пытаясь увернутся от подлого удара сумкой, когда Пауль внезапно терял равновесие и начинал размахивать во все стороны всем, что нёс, пытаясь его (равновесие) восстановить. Хихикающий Кристоф снимал это всё на видеокамеру, которой на время, пока он выполнял роль шофёра, заведовал бас-гитарист, и время от времени вставлял ехидные комментарии. А невозмутимый Оливер, замыкающий парадное шествие, увековечивал красоты природы с помощью своего любимого фотоаппарата.
Прошло два часа, они всё шли, шли и шли, обещанного привала всё не было и не было. В задних рядах начал потихоньку подниматься ропот, а Тиль и Флейк всё так же бодро топали вперёд. Прошёл ещё час непрерывного передвижения, скорость и дисциплина продолжали падать. Сокрушительный удар по ним был нанесён после того, как каждый из ведомых успел как минимум по одному разу поскользнуться и упасть в лужу. Особенно преуспел в этом Пауль, которого рюкзак заносил на поворотах, переворачивал вверх тормашками и купал в грязи каждые 15 минут, вследствие чего лес оглашался оглушительным грохотом, треском и не менее оглушительным потоком ругательств на смеси немецких и русских нецензурных выражений. Так, медленно, но верно назревал бунт…Ещё бы чуть-чуть и судорожно чешущие любимые места, изжёванные комарами и оводами, гитаристы и барабанщик с дрожащей камерой в руках перешли бы к решительным действиям, но тут командный состав резко затормозил и хором сказал:
- Ставим палатки здесь.
- Ну наконец-то, - выдохнули несостоявшиеся революционеры, раздался звук плевка, звук падения чего-то (удочки) на землю, лёгкий треск, и отвыкший за время марш-броска говорить Пауль прошепелявил:
- Кто-нибудь, помогите мне снять рюкзак, у меня руки одеревенели.
Пока разгрузили новоявленного Пиноккио, поставили палатки, натаскали дров и развели костёр, стемнело.
Усталые и искусанные путешественники обмазались противокомариными мазями и сели перед огнём с довольным видом ужинать, передавая друг другу скоропортящиеся продукты, которые надлежало съесть как можно скорее, во избежание получения пищевого отравления, а заодно открыли кое-какие консервы. Дружное чавканье шести пар челюстей прерывалось лишь потугами Кристофа сказать что-то с набитым ртом, когда барабанщик делал не всегда удачные попытки поглощать пищу и снимать на видео одновременно. Остальные лишь отмалчивались и изредка улыбались в камеру. Правда, улыбки выходили какие-то хомячиные. На разговоры потянуло только тогда, когда куски в горло уже не лезли.
- А вы говорили, мол, не надо идти, надо вернуться, - Тиль жмурился на пламя, словно сытый кот.
- Надо отпраздновать наше благополучное прибытие, - Пауль переглянулся с Флейком и залез в палатку. Оттуда раздалось шуршание, ругань в полголоса, затем высунулась всклокоченная голова и попросила фонарик. С помощью света дело заладилось, шебуршание сменилось характерным звоном стеклотары и донельзя довольный гитарист вытащил на свет божий шесть бутылок с хмельным напитком.
- А я думал, что всё разбилось, после твоих пируэтов, - удивился Рихард.
- Не-а, не всё.
- Ах ты, наш запасливый, - проворковал вокалист, протягивая загребущую руку за нежданным даром небес.
- Пиво-это от слова "пить", - тут же процитировал классику обрадованный похвалой Пауль.
- Человек состоит из жидкости на 75%, поэтому он должен пить, иначе умрёт. - Доктор Лоренц радостно откупоривал бутылку.
- Итак, мы добрались благополучно до места предполагаемого временного поселения, начало отдыха объявляю открытым, - Кристоф высунулся из-за камеры и взвизгнул. - Ура!
Но бутылки опустели как-то уж очень быстро. Огорчённые этим обстоятельством раммштайновцы всё же посидели у костра ещё немножко, посчитали звёзды, поговорили о высоких материях. А потом перешли к более насущным вопросам - кто спит в какой палатке. Обе палатки были трёхместные, а не индивидуально-одиночные, о чём сожалели некоторые товарищи. Но вскоре вопрос был решён почти ко всеобщему довольству и музыканты расползлись по спальным мешкам.
- Я не хочу спать посерёдке, - раздался приглушённый шёпот Пауля из палатки справа.
- Это почему это?
- А вдруг тебе ночью приспичит…прогуляться при луне! Ты же мне все ноги оттопчешь!
- Я не лунатик! - яростно прошуршал Рихард.
- Все так говорят! - не сдавался Пауль.
- А вот давай посмотрим!
- Я не хочу смотреть, я хочу спать!
- Тихо вы!!! - раздались звуки тычков и сдавленные взвизги, свидетельствующие о том, что Флейку надоело быть сторонним наблюдателем (или слушателем?) и он перешёл к решительным мерам в целях утихомиривания спорщиков.
Но они утихомириваться не желали. В соседней палатке всё это слушали молча, но потом не выдержали. От неё отделилась чёрная тень, распахнула вход к шумным соседям, отчего гневные тирады стали слышны ещё отчётливей, наклонилась, вытащила за ноги упирающегося и сквернословящего Пауля, запихнула его в середину и с угрозой произнесла:
- Спать так!
- Да ну вас! - Пауль попытался вернуть себе потерянное место, но было уже поздно, торжествующий Рихард, включив фонарик, показал невезучему сопернику язык.
- Всех всё устраивает? Вот и замечательно. - Произнесла тоном, не терпящим возражений, тень и вернулась на своё место.
Но почти сразу же от этой палатки отделился другой тёмный силуэт, который, ослепив спорщиков светом фонарика, наставил на них объектив с требованием рассказать о своих ощущениях.
- Кристоф, а тебе случайно спать не хочется? - зевая осведомился Флейк.
- Сначала видеоотчёт, а потом личные нужды, - заявил барабанщик.
- Я тебе покажу видеоотчёт, - ослепший от света Пауль яростно замахал ногами, целясь оператору-любителю по почкам. Его примеру последовал Рихард, не любивший, чтобы его заставали в неприбранном виде. Шнайдер проявил достойное уважения благоразумие и поспешил убраться восвояси.
потом ещё напишу

На следующий день Раммы, как следует отдохнувшие, решили-таки провести вояж по новосибирским магазинам, в поисках которых они колесили по городу в специальном автобусе, на котором было написано слово Rammstein с эмблемой группы посередине.
- Прикольно было бы перетусоваться в городе, - нарушил Рихард тягостную тишину. - Съездить на природу, познакомиться с красивой женщиной или с фанаткой, которая будет гадать, кто ты, твое лицо будет казаться ей страшно знакомым, но она никак не сможет вспомнить, где же она тебя видела. Круто развлечемся!
- Рихард! – Флаке в недоумении вытаращил глаза. – Ты че, своей жене изменять будешь? Помнится, когда мы летели, ты хотел ей письмо написать.
- Да пошутил я! – засмеялся Рихард. – Неужели я буду изменять моей крошке?! O, Карэн, meine Liebe, meine Sonne, как же я по тебе соскучился! Сейчас я напишу тебе самое романтичное письмо!
После чего Рихард схватил свой ноутбук и мгновенно погрузился во всемирную компьютерную сеть.
- Нет, давайте женам изменять никто не будет, - сказал Кристоф. – Лучше предоставьте это мне. Давайте прогуляемся по городу пешком. Круто будет, если нас узнает кто-нибудь.
Тем временем автобус подкатил к ЦУМу.
- Ух ты! Экзотика! – воскликнул Тилль.
В ЦУМе Раммштайновцы никак не могли найти нужный им отдел. В целях поиска нужных вещей они поодиночке разошлись по универмагу.
Кристоф тут же кинулся к спортивному отделу, потому что хотел купить себе новые кроссовки.
«Наконец-то я поброжу один!», - подумал он.
Вдруг его кто-то схватил за руку и потащил за стоявший неподалеку киоск. Это оказалась та самая журналистка с аэропорта.
- Sprechen sie russisch? – спросила девушка.
- Не шпрэхен! Чего ты хотела? – с раздражением ответил Шнай и осекся, посмотрев в ее синие, как темное небо, глаза. Он испытал то же чувство, которое испытал вчера, когда вот так же посмотрел в ее глаза.
Девушка, в свою очередь, посмотрела на малость прифигевшего от неожиданности, но даже в таком расположении духа довольно симпатичного Криса и уже готова была влюбиться в него, как наивная девчонка. Но на всякий случай решила проучить хама.
- Вы со всеми девушками так разговариваете или именно я вызвала у вас такие чувства? – в ее взгляде сквозил гнев.
- О, простите меня, милая Freuleine, не в моих правилах грубить девушкам, особенно таким красивым, как вы, но сегодня был такой напряженный день, что я срываюсь даже на своих друзей. Но я вам обещаю, что в отношении вас этого не повторится. Вы мне тогда так и не сказали, как вас все-таки зовут?
- Меня зовут Татьяна, - представилась девушка. – Можно просто Таня.
- А меня зовут Кристоф. Но друзья называют меня Дум, - ответил Шнайдер, чьи губы тронула легкая улыбка.
- Дум? Какая прелесть! Люблю прозвища! Кстати, а вы мне не ответили на мой вопрос: вы с «Тату» сотрудничаете или нет?
- Мы же не попсачи, чтобы с ними сотрудничать. Да, кто смог прославить на весь мир такой бездарный дуэт?
- Я сама удивляюсь, неужели люди настолько глупы, что не отличают хорошую музыку от низкопробной?
- Ладно, это их проблемы. Давайте не будем о грустном. Таня, как вы отнесетесь к тому, чтобы сегодня поужинать с нами в ресторане?
- С удовольствием! – улыбнулась Таня белоснежной улыбкой.
- Приходите в восемь вечера в ресторан «Русь». Мы там будем.
- Sehr gut! – кокетливо улыбнулась девушка.
- Auf wiedersehen! – подмигнул Крис.
Сделав все необходимые покупки, Раммы с удивлением обнаружили отсутствие в наличии ударника.
- Люди! Шнайдер исчез! – испуганно вскрикнул Оливер, что в принципе было ему не свойственно.
- Ведь только что с нами был! – не менее испуганно ответил Рихард.
- Да не кипишитесь! – ответил Тилль и позвонил Крису на трубу. – Халло, Шнайдер, ты где?.. Понятно, подходи к выходу, мы там... Все.
Вечером Раммы уже сидели в ресторане «Русь», ждали Таню и надеялись, что придет и Кристоф. К Тиллю именно в этот момент пришло вдохновение, но в этот раз он забыл в гостинице свой блокнот и решил позаимствовать его у Пауля, естественно, без его ведома, потому что Пауль куда-то вышел и, как назло, никак не появлялся в поле его зрения. Пока Тилль писал в блокноте Пауля очередной сочиненный им стих, к их столику подошли Пауль и Кристоф с роскошным букетом красных роз.
- Ландерс! Шнайдер! – в голосе Тилля звучали грозные нотки. – Вы где шлялись, mutter finctisch?!
- Он хотел подарить тебе цветы, но никак не мог вспомнить, какие ты предпочитаешь, - ответил Пауль, после чего тут же получил от Тилля смачный щелчок по шее.
- Как это «где»? - в глазах Криса светились огоньки, как в «Du riechst so gut». – Искал цветы своей девушке и снял на ночь номер в нашей же гостинице. И вообще, кончай называть меня по фамилии! Я этого терпеть не могу! Я же не называю тебя Линдеманном!
И немного поостыв, Крис добавил:
- А впрочем, называй, мне по фигу.
- Ты чего задумал, Шнайдер? – спросил Рихард.
- Таня так мне понравилась! Она просто необыкновенна! – одухотворенным тоном ответил барабанщик.
- Шнайдер, ты че, опух? Да она специально заворожила тебя какими-нибудь колдовскими чарами, чтобы взять у тебя интервью! Она надеется, что ты будешь покорен ее красотой и выложишь ей все о нашей жизни до мельчайших подробностей!
- Рихард, не неси чушь! – сказал Оливер. – Какие чары? Его даже Лоло Феррари не прикалывает, а ты: «Чары, чары»!
- А может, она наша фанатка? – поинтересовался Тилль.
- Тилль, у тебя научно-фантастическое воображение, - ответил Флаке. – Тебе везде мерещатся фанаты. Ты валерьянки прими, будешь спокойно спать.
Кристоф посмотрел на часы. Таня должна была прийти с минуты на минуту.
- Ну я пошел, – сказал он с загадочным выражением лица.
- Ты что? А как же Таня? – спросил Оливер.
- Это всего лишь первая часть моего плана! Кто со мной, тот герой. Кто без меня, тот...
- Да вали уже! НУ! – прошипел Тилль. – Лично я хочу посидеть здесь. Мне тут нравится.
Крис, решив не спорить с вокалистом, медленно вышел. За ним вышли Оливер и Рихард, которому стало интересно, что за план произвела на свет не совсем путевая голова Шная.

На улицах города было уже совсем темно. Таня подходила к ресторану. Сзади нее послышались быстрые шаги.
- Здравствуй, красавица! – сказал Кристоф. Таня вздрогнула.
- О, mein Gott, Крис, как ты меня напугал! А где твои друзья?
- А зачем друзья? Мы спокойно можем провести этот вечер вдвоем.
- Вдвоем? – девушка кокетливо повела изящными плечиками. – Я согласна!
- Ну тогда поехали?
- Поехали! А куда?
- В нашу гостиницу.
- Поехали!

До концерта 1 день.

«Что со мной?» - мысленно спросила Таня и медленно открыла глаза. Ее взгляд тут же упал на луч, который светил в уютную и со вкусом обставленную комнату гостиничного номера сквозь жалюзи. Она попыталась встать, но жуткая боль внизу живота пронзила ее насквозь. В ту же секунду она обнаружила себя абсолютно раздетой.
- Доброе утро, киска! – улыбнулся лежащий рядом Кристоф и поцеловал Таню в щеку. – Кофе будешь?
- Что ты мне подсыпал, сволочь?! – Таня была вне себя от гнева.
- О чем ты, meine Liebe? Я ничего тебе не подсыпал! Я и не знал, что ты так мало пьешь. Клянусь herz meine Mutter!
Таня разревелась.
- Что с тобой, Sonne? – спросил Шнайдер и прижал Таню к себе, но она оттолкнула его.
- Ты!.. Я тебя ненавижу! Как ты посмел?! Кто тебя просил?! Ты просто такой же кобель, как и все!
- Нет же, Таня, нет! Это не так! Я люблю тебя!
- Я... Я между прочим не такая, которая спит со всеми подряд, для меня это очень серьезно, а ты просто сволочь! Тебе все равно где, как и с кем! Ты просто гад! Я ненавижу тебя!
- Таня! Успокойся! Давай поговорим нормально!
- Я не желаю с тобой ни о чем разговаривать! Оставь меня!
- Таня, кто тебе сказал, что все? Я не такой, я люблю тебя, Таня! Поехали со мной!
- Ага, чтобы ты меня бросил на какой-нибудь Фридрихштрассе!
- Таня! Почему ты мне не веришь?
- Потому что все вы говорите нам красивые слова, чтобы затащить в постель! А потом бросаете нас!
- Таня! Ich liebe dich! I love you! Я… люблю… тебя… - с трудом произнес ударник на русском, - Ну как тебе еще сказать? Я говорю совершенно серьезно! Я клянусь тебе, что никогда тебя не брошу! Никогда!
- Ладно, Кристоф. Я верю тебе, - после недолгой паузы ответила Таня. Она вытерла слезы и поцеловала ударника в щеку.
- Одевайся, зайка. Пошли в наш номер.
- Пошли.

Тем временем Тилль, Флаке и Пауль сидели в номере Шнайдера и Пауля и обсуждали события последних дней. Отсутствие в наличии Рихарда, Оливера и Кристофа начинало их потихоньку напрягать.
- Тилль, может в полицию позвонить? Куда они в самом деле запропастились-то? – спросил Пауль.
- Да причем тут я?! – рявкнул Тилль так, что Флаке подпрыгнул вместе с Рихиным ноутбуком.
- Вот видите, - сказал он, немного отойдя. – А я говорил, я знал, что нас ждут неприятности! Я же говорил вам, что видел паука-крестовика, а вы мне не верили!
- Ну еще ты, дохляк очкастый, будешь меня доставать! – Тилль угрожающе стал подниматься с кресла.
- Стоп! Спокойно! – Пауль встал между Тиллем и Флаке. – Не хватало еще ссоры. А завтра между прочим концерт!
- О-о-о, боже-е-е! За что нам все это?!!! – Тилль схватился за голову и нервно заходил из угла в угол.
- Тилль, успокойся! – Пауль пытался как-то взбодрить несчастного друга. – Флаке, ну сделай что-нибудь!
- Да че всем от меня надо?! С самого утра! Как будто я один виноват во всех смертных грехах!
Флаке бросил ноутбук в кресло и вышел на балкон покурить.
- А если их самих похитил кто-нибудь? – спросил Пауль.
Тилль только хотел оскалиться и довольно бурно выразить свое мнение по этому поводу, как в этот момент входная дверь открылась и в номер вошли загруженный Рихард, сонный Оливер и веселый Кристоф, обнимавший ту самую журналистку Таню.
- Ну Шнайдер! Ну ты даешь! – смеялся Рихард.
- Мыгы, - весьма своеобразно согласился Оливер.
- №;%):»№№;%:?!!!!!!! ГДЕ ВЫ БЫЛИ???!!! – заорал Тилль и набросился с кулаками на Рихарда.
- Пиво пили, - ответил Кристоф в том же тоне. – Ты бы хоть девушки постеснялся, матерщинник!
Но Тилля такой ответ не устроил. Он посмотрел на Шнайдера взглядом хищника, преследующего свою жертву, и коротко сказал ему:
- Пошли выйдем.
- Олли, посиди с ней, - попросил Кристоф и вышел с Тиллем на балкон.
- Ты... Вы совсем распустились! Завтра концерт, а вы тут с бабами Шуры-муры крутите! – завелся с пол-оборота Линдеманн.
- Ты базар фильтруй! ФрОнтмэн гребаный! Она не баба, ясно тебе? Она моя девушка!
- Ха-ха-ха! Девушка! Может ты женишься на ней?
- Не иронизируй, Тилль! За эту ночь я стал совершенно другим человеком, а ты, вместо того, чтобы порадоваться за друга...
- Ты шутишь что ли? О, боже! Только этого нам еще не хватало! Надеюсь, ты помнишь хоть, что завтра мы выступаем?
- Если ты напоминаешь мне об этом сто раз в день, поневоле запомнишь!
- Значит так. Сегодня мы репетируем в ДКЖ.
- В каком еще Д...К...Ж?
- Дом культуры имени железнодорожников!
- Ну и название!
- Чтобы к пяти часам вечера ты был там!
- Да буду я, только не ори! У меня уши болят, а у Флаке на твои крики неадекватная реакция!
После чего Крис вышел.
- О чем спорим? – спросил вошедший Пауль и как всегда с ехидной улыбочкой.
- Репетировать надо, а вы!.. Ну и группа! Совсем уже распустились! – прорычал Тилль.
- Тилль, да успокойся ты! Шнай же предупредил нас, что он снял номер в нашей гостинице на ночь, ты че, забыл чтоли? А пока Шнайдер был с Таней, Рихард с Оливером сидели в туалете в своем номере и ржали над твоим кипишизмом!
- ЧТО-О???!!! – Тилль из зеленого превратился в фиолетового и наоборот. И так было несколько раз, после чего он зашел в комнату, а Пауль с криком: «Шнай, Риха, Олли, берегитесь!» схватил Тилля за руки и в ту же секунду после мощного Линдеманновского удара растянулся на полу.
В это время Шнайдер, Рихард, Оливер и Таня сидели на диване и громко смеялись.

Добавлено (2006-11-13, 7:04 Pm)
---------------------------------------------
И вот наступил великий день.

С утра Раммы репетировали в ДКЖ.

- Пауль! Ты опять фальшивишь? – Рихард ненавидящим взглядом посмотрел на гитариста.
- Да я че, виноват, что основная партия за тобой?! – Пауль вышел из себя. – Ну если ты так хочешь, давай я буду играть основную партию!
- О, nein! Это я тебе доверить не могу!
- Пауль, Рихард! – голос Тилля был непреклонен. – Решите наконец, кто играет основную партию!
- Да кончайте на меня наезжать, иначе я вообще играть не буду! – сбесился Пауль.
- Еще как будешь! – ответил Тилль.
- Еще как не буду!
- Люди, ну сколько можно! – высунулся из-за синтезатора Флаке. – Давайте уже продолжим!
- Правда что, - согласился Олли. – Только время тратим на то, кто из нас на чем и как играет!
- А кстати, - возмутился Тилль. – А почему я не слышу ударные? Где Шнайдер?
- Он.., - начал было Лоренц, но его речь оборвалась грозным рычанием Тилля.
- Опять по бабам шляется, Mutterrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr finctisch!!!
Тут из-за ударной установки повисла чья-то рука. В ходе проверки выяснилось, что рука принадлежала спящему за установкой Кристофу.
- Эй, Крис! Очнись! – Флаке стал бить ударника по щекам, чтобы как-то привести его в чувство.
- Что такое? – сонным голосом ответил Шнайдер.
- Кристоф, что с тобой случилось?
- Я всю ночь не спал, - ответил ударник.
- И что же ты делал всю ночь? – спросил Тилль. – А, впрочем, я догадываюсь.
- Теперь я понял, почему ты не женат, - сказал Пауль.
- Кто? Тилль или Кристоф? – спросил Оливер.
- Тилль! У него жуткий характер!
- ЧТО-О?! – взревел Тилль. – Вы хоть помните, что сегодня концерт?! Значит так! В следующий раз, когда мы поедем на гастроли, Хелнер поедет с нами! Я не собираюсь выполнять его функции! Это не моя обязанность! Моя обязанность...
- Знаю, знаю, - окончательно проснулся Кристоф. – Петь и сочинять стихи.
- Короче! – взревел уже Флаке (хоть он и был по натуре спокойным человеком, но и его терпению наступил предел). – Вашу мать, мы будем репетировать или нет?!!!
После этого возгласа Раммы, как по команде, начали исполнять песню «Du riechst so gut».

После генеральной репетиции Кристоф и Таня сидели в отдельной комнате. После недолгих препирательств с Тиллем он освободил-таки комнату для сладкой парочки.
За это время Таня рассказала Шнайдеру о своей нелегкой журналистской жизни, что она неудачная журналистка, что выбрала не ту профессию, что журналистов в России убивают чаще, чем в других странах. У нее был прекрасный голос, но в консерваторию она так и не поступила, потому что там ее голос никому не был нужен, что кругом одни завистники. Ну и все в таком духе. Шнайдер слушал историю девушки и вздыхал. Да, действительно нелегко ей пришлось. Он испытывал к ней громадную нежность и желание оберегать. Такого с ним никогда еще не было. Ни к одной девушке, с которыми он когда-либо встречался, таких чувств не испытывал.
«Наверное, у меня были не те девушки», - подумал ударник. – «Нет, Таня не такая! Она особенная!»
Он уткнулся носом в Танины волосы и закрыл глаза.
- Таня, поехали со мной в Берлин!
- Крис! Я бы рада с тобой поехать, но я родилась здесь и если я уеду куда-то, я очень буду скучать по родине.
- Солнышко, мы будем приезжать к тебе на родину, когда ты захочешь, в любое время. Выходи за меня замуж!
- О, Шнайсик! Я тебя так люблю! Я согласна. Конечно, с тобой я поеду хоть на край света!
Ударник крепко прижал Таню к себе.
- Я тоже люблю тебя, моя малышка!
В комнату вошел Тилль.
- Ну что, влюбленные, время уже. Пойдемте, подкрепимся чем-нибудь вкусненьким и на концерт! Давайте, давайте, живо! Links 2 3 4! Links 2 3 4!
- Таня, Кристоф, идемте! – сказал вошедший за Тиллем Рихард.
Раммштайновцы, перекусив в ближайшем буфете, отправились обратно в гримерную. Только теперь все сидели в одной комнате и болтали о всякой чепухе. Таня символически сидела у Шнайдера на коленях.
- Пора, зайка! – сказал Кристоф, когда пришло время выходить на сцену.
- Шнайсик, я буду скучать!
- О такой девушке я мечтал всю свою сознательную жизнь, - ответил Крис и поцеловал Таню.

Сцена. В зале море фанатов. Все кричат. Кто-то уже скандирует: «Рамм-штайн! Рамм-штайн!».

Свет погас. Крики фанатов моментально слились в единый оглушительный крик.

- Дамы и господа! – раздался голос. Крики моментально стихли. – Сегодня, 20 сентября 2004 года мы имеем честь представить Вам легендарную группу из Германии. Итак, на нашей сцене группа Рамм-штайн! Встречайте!

Свет зажегся и перед публикой предстали шестеро мужчин во всей своей красе. Снова раздался крик фанатов.

Свет снова погас. И через десять секунд снова зажегся. Каждый раммштайновец был на своем месте.

Тилль предстал перед публикой с микрофоном в руке.

- Guten Abend, Новосибирск!
Снова раздались крики.

- Ну что, Wollt ihr das bett im flamme sehen?!

И снова крики. Раздались первые аккорды вышеназванной песни. Крики не прекращались ни на секунду.
На концерте группа сыграла такие песни, как Du riechst so gut, Herzeleid, Sehensucht, Buck dich (с той самой сценой), Alter mann, Kuss mich, и конечно все песни с альбома Mutter. Последней песней была Nebel. Во всяком случае так казалось, что последней.

- А сейчас вы услышите нашу новую песню, которую не слышали даже в Берлине! – сказал Тилль. – Mein Teil!

Песня была не похожа ни на одну песню, которые были когда-либо исполнены группой. Она была самой красивой, самой заводной и самой лучшей.

Это был самый масштабный концерт в Сибири за всю историю. Надо заметить, что кроме новосибирских фанатов, на концерт прибыло много фанатов из Красноярска, Томска, Омска, Кемерово и других сибирских городов.

- На сегодня мы с вами прощаемся! Я уверен, что мы еще встретимся с вами в этом зале, на экранах телевизоров или на нашем сайте в Интернете. Короче говоря, auf wiedersehen!

Все шестеро Раммштайновцев подошли к краю сцены, пожали фанатам руки и ушли.

На следующий день Раммы уже летели на Родину. Каждый, как всегда, занимался своим делом. Флаке читал книгу о вкусной и здоровой пище, купленную в России; Тилль читал, вернее пытался читать российскую газету «Окна»; Оливер спал; Пауль пил «продвинутое» «Клинское»; Рихард сидел в интернете, а Кристоф разговаривал с Таней.

- Милый, когда мы с тобой поженимся?
- Да хоть сегодня!
- Представляешь, никто не знает, куда и с кем я уехала. Если все мои узнают, они просто в обморок упадут!
- Все будет хорошо! – твердил Шнайдер, как заклинание. – Ты же со мной! Все будет хорошо!
- Я люблю тебя, Шнайсик!
- Я тоже люблю тебя, моя киса!

- Вот ведь повезло Шнайдеру! – вздохнул Тилль и мечтательно закатил глаза. – Вот вернемся в Берлин и я тоже познакомлюсь с какой-нибудь девушкой!
- Девушки от тебя уже шарахаются, - ответил Пауль. – Потому что у тебя ужасный характер.
- Да че ты заладил! Характер, характер! На себя посмотри! Малявка!
- Дылда двухметровая!
- Боже, да хватит! – проснулся Оливер. – Голова уже болит от разборок!
- Ох, в России такие вкусные блюда готовят! – поразился Флаке, разглядывая в книге картинки с русскими блюдами. – Мне даже есть захотелось.
Тилль, услышав слово «есть», выхватил у клавишника книгу, словно эта была тарелка с той самой русской едой, которую герр Лоренц так хвалил.
Впервые за три дня у Рихарда зазвонил мобильник.
- Халло!.. А, Якоб, это ты! Наконец-то!.. Не знаю, как другим, но мне понравилось... ЧТО-О-О-О???!!! – Рихард застыл с мобильником в руке.
- В чем дело? – спросил Оливер, продирая глаза.
- Хэллнер просил передать, что через три дня мы выступаем во Владивостоке!
Все:
- НУ *************… !*****!

- Слушай, Пауль, этот костёр тухнет и всё тут, - просипел задыхающийся Рихард, подняв перемазанное золой лицо из кучи тлеющих веток, куда он надсадно дул уже в течение последних сорока минут.
- Надо бумажку какую-нибудь, - наставительно выдал тот.
- А где её взять?
- Откуда я знаю? А-а-а, наверно, у Тиля в палатке есть чего-нить такое, он любит покупать конфеты в бумажных кульках.
- Кхм, это не то, чтобы кулёк, - Рихард озадаченно разглядывал извлечённую на свет божий из рюкзака Тиля газету. - Да она прошлогодняя!
- Ну и пихай её, она ж бумажная, кажется.
Хотя и газета не сразу помогла им с непривычки разжечь костёр вновь, но когда нагулявшаяся вволю компания вернулась, огонь весело потрескивал, в котелке булькала условно съедобная уха, рядом исходила паром канистра с чаем (за неимением других напитков, трагически погибших в лесу по пути сюда), в которую Оливер тут же напихал кучу всяких собранных им в лесу ароматических травок. Для запаха…
В течение последующих трёх дней не происходило ничего особенного, кроме того, что оголтелая команда пережгла весь сушняк и съела все ягоды и орехи в радиусе километра от лагеря, совершенно не заботясь о сохранности лесных экосистем и биогеоценозов. Но пришёл и их час расплаты. И пришёл он аккурат тёмной безлунной ночью.
- Т-т-ты с-с-слыш-ш-шишь? - Рихард, у которого страх уже перерос в хроническую форму, в очередной раз затрясся и затеребил спальник Пауля.
- Слышу… - отозвался его хозяин, пытаясь на ощупь найти свои штаны.
- Что ты собираешься делать?
- Как что? Пойду, посмотрю.
- Я с тобой, - прошептал рядом Флейк.
- Эй, ребята, не оставляйте меня одного, - заскулил невидимый в темноте Рихард.
- Тссс…
В соседней палатке тоже раздались шипящие голоса и зажёгся приглушённый надетым на него носком фонарик. Обитатели той парусиновой хижины также намеревались сделать вылазку. Ещё бы - вокруг стана тевтонцев раздавались очень странные звуки - пощёлкивание, треск и невнятный шёпот. Шуршало совсем рядом, почти над ухом, но когда Раммы выглянули наружу, таинственные звуки стали быстро удаляться.
- Скорей, а то уйдут! - лихой Василий Иваныч в исполнении Тиля скачками понёсся следом, лихо рубая воздух шашкой. За ним, словно горох, посыпались многочисленные Петьки. Пауль тоже дёрнулся было, но тут же взвыл от страха и боли - неожиданно сзади возник бледный словно привидение Рихард и вцепился мёртвой хваткой судорожно сведённых когтей прямо ему в руку.
- Осторожнее, я этой рукой деньги, между прочим, зарабатываю, - ритм-гитарист пытался не отставать от орущей толпы товарищей, но ему мешало повисшее на шее в буквальном смысле слова грузило, в лице герра Круспе-Бернштайна, у которого свело ноги от страха. Взмыленный Пауль уже давно пожалел о своей несдержанности и в тысячный раз пообещал себе впредь "держать рот на замке" и не рассказывать страшилок "в присутствии таких дёрганых типов"…
Как и следовало ожидать, четырёхчасовая погоня за фантомом при свете одного-единственного тусклого фонарика не увенчалась успехом. Но, когда ночные охотники вернулись в лагерь, их ждал ещё один сюрприз:
- Эй, что это значит?
- Где мой рюкзак?
- Почему у нас в палатке всё перевёрнуто вверх дном?
Озадаченные туристы окидывали недоумёнными взглядами разорённый лагерь, который имел такой вид, будто по нему пронёсся смерч. Всё было выпотрошено, разбросано и истоптано. Но это было ещё не всё.
- А где наша еда? Кто-нибудь видел её?
Лес огласил вой шести глоток и обворованные принялись перелопачивать каждый сантиметр территории в поисках пропажи. Тщетно. Нигде не было найдено ни единого кусочка из богатых запасов. Не было вообще ничего, могущего быть принятым вовнутрь. Пропала даже валерьянка, которой собирались приводить в норму заикающегося от страха Рихарда. Оскорблённые в лучших чувствах музыканты в аспекте неожиданно возникшей проблемы решили немедленно сворачивать лагерь и отправляться восвояси. Вещи были собраны в считанные минуты, благо упаковать нужно было лишь палатки.
Пока остальные собирались, Кристоф, мрачный как туча, просматривал запись погони в надежде хотя бы предположительно угадать, кто из живых существ оказался такой свиньёй и столь гнусно пошутил (если, конечно, это можно назвать шуткой). К его огорчению камера засняла лишь метающиеся тени верещащих согруппников.
- Итак, пора идти к нашей машине, там, вроде, был сотовый.
- Тиль, доставай карту и пошли!
- Погодите вы! - надежда всех горе-путешественников остервенело рылся в рюкзаке, постепенно меняя цвет лица от нормально-розового до багрового с обратным переходом в скарлатинные пятна.
- Карта пропала! - рявкнула вдруг его перекошенная физиономия, вывернувшись из глубины обшариваемого вещмешка.
- Как это? - выразил всеобщее дружное недопонимание сложившейся ситуации Флейк.
- А вот так! Я специально взял газетку, чтобы положить в неё карту. Иначе она могла помяться или намокнуть. А вот теперь газета вместе с картой пропала!
Тут безумный взгляд вокалиста переметнулся на двух гитаристов, которые яростно переругивались вполголоса и пихали друг друга кулаками. Те, внезапно заметив, сей неприятный взгляд, сделали безуспешную попытку спрятаться друг за друга, но потом Рихард вытолкнул вперёд Пауля и завопил:
- Это он виноват! Я ему говорил - не надо, если Тиль её взял, значит так нужно!
- А сам-то! Сам-то! Я, что ли, заставлял тебя её жечь! У тебя же вроде и голова на плечах есть! И каталоги твои дурацкие!
- Что значит "жечь"?! - взревел не своим голосом Тиль. Спорщики тут же умолкли и сделали ещё пару панических попыток провалиться сквозь землю, потом прикинулись ветошью, и, стараясь по возможности не отсвечивать, принялись покорно ждать суда инквизиции.
- Тихо, Тиль, не надо! - повисли на руках у вокалиста Флейк и Оливер. - Ещё не всё потеряно, у нас же есть компас! Пойдём строго на север и выйдем к людям.
- В том-то и дело, что компаса тоже нет, пропал компас вместе с едой, - пробурчал Тиль, но руки опустил.
- Не проблема, будем ориентироваться по солнцу!
Временно помилованные приоткрыли по одному глазу и, убедившись, что по крайней мере ПОКА им ничего не угрожает, поднялись с земли и начали отряхиваться.
После непродолжительных споров всё же решили, где именно находится север и отправились в путь. Спустя несколько часов Раммы начали нервничать. Они шли, шли и шли, а на машину всё ещё не было даже и намёка. Ночевать по-прежнему пришлось в лесу. И вновь повторились странные звуки. Пробежка вокруг лагеря ничего не дала и "слегка" напуганные музыканты провели остаток ночи сбившись в тёплую дрожащую и местами слегка подмокшую от страха кучу в одной палатке. На рассвете выяснилось, что второй парусиновый "домик" бесследно пропал. А вместе с ним пропала добрая половина оставшихся вещей. Уцелело лишь то, что находилось вместе с жертвами таинственных грабителей.
Ещё один день был проведён в безуспешных поисках машины, ночью издёрганные и голодные туристы, перебивающиеся по дороге случайной ягодкой или грибочком, плюнув на всё, пустились наутёк от таинственных шумов, а когда вернулись, то обнаружили лишь один наполовину изорванный рюкзак. Скучковавшись вокруг него, группа закатила грандиозную ссору, в течение которой все обвиняли всех. Страсти разгорались всё больше, пока, наконец, разъярённые Раммы не выдернули из рук онемевшего от подобной наглости Кристофа камеру, которой он снимал всё уже почти не переставая, не запихнули её в мешок с остальными видеокассетами, и не зашвырнули его в протекавшую рядом реку…

Что было дальше, пока не известно, поскольку единственные очевидцы, т.е. сами Раммштайн пока ещё не говорят. Достоверно лишь то, что Якоб, не получая никаких известий о своих подопечных на протяжении полутора недель, нутром почуял неладное, поднял на уши все поисковые службы, прочесавшие каждый уголок Шварц Вальда граблями, процедившие все водоёмы через сито и нашедшие таки спустя десять дней знаменитостей, а заодно и выловившие из воды видеоплёнки, из которых была выяснена большая часть уже известных вам злоключений Раммов. Пропавшие были грязные, оборванные, обросшие и одичавшие, не отзывались на имена, не говорили по человечески и ели только сырую пищу. Но Якобу было к ним не привыкать (и не такими их видел), он проявил чудеса настойчивости и недюжинный талант психолога, а иногда и дрессировщика, что позволит ему скоро вновь вернуть тружеников сцены их фанатам. Правда для этого опять пришлось отменить ряд осенних концертов… Зато теперь музыканты, полные свежих впечатлений, почти готовы записывать новый альбом.
Секрет же пропавших вещей был предельно прост - в той части леса, где разбили лагерь музыканты, поселились два весёлых медвежонка, которые очень любили лазить по чужим вещам в поисках чего-нибудь вкусненького. Раммштайн были не первыми жертвами мохнатых шутников, и, по всей видимости, не последними…